Начиная с лета 2014 года мы регулярно слышим о невероятных перемогах, одерживаемых сверхчеловеческими фанатами украинской свободы на Донбассе. ВСУ и добробаты давно перемолотили там всю российскую армию, включая, по последним данным, тувинский горный спецназ. Сегодня, когда мы справляем 357-ю годовщину битвы, легендированной примерно в таком же эпическом ключе, стоит поговорить о феномене сокрушительных побед над «московской ордой» с головокружительным счётом.
Суть легенды
Конотопская битва на самом деле была рядовым эпизодом одной из многих русско-польских войн.
Но не для современной Украины. Будучи новоделом как таковая, данная госформация изобретает себе прошлое, черпая его из чужой истории самыми широкими жестами. Открыв тамошние учебники, можно узнать, что это великая победа украинского оружия, когда погиб «цвет московской конницы» – 50 тысяч из 150-тысячного войска оказались перебиты храбрыми казаками гетмана Ивана Выговского, которых к тому же было меньше втрое. В 2009 году 350-летие битвы шумно отпраздновали: выпустили памятные монеты, открыли под Конотопом памятник, экспозицию в музее, тогдашний президент Виктор Ющенко долго говорил о мировом (?) значении битвы.
И учебники, разумеется. В них она – великий этап национально-освободительной борьбы, сводящейся к плохо камуфлированной фразе «вломили москалям проклятым».
Есть, однако, предложение разобраться, как обстояло дело.
Как было на самом деле
Присяга Богдана Хмельницкого на верность российскому государю (1653) спровоцировала русско-польскую войну (1654-1667) за украинские земли. Вернее даже не спровоцировала – Россия включилась в войну, которую Хмельницкий до этого уже вёл. В 1657 году Богдан Хмельницкий умер, оставив гетьманство своему сыну Юрию, но ввиду его несовершеннолетия реальную власть получил Иван Выговский, своего рода регент.
Выговский как представитель пропольской партии в казацкой старшине стал «первым Мазепой» – изменил присяге и перешёл на сторону противника. Тот факт, что по сравнению с Мазепой он практически неизвестен, лишний раз подтверждает малозначительность последующих событий.
Выговский принялся активно склонять к измене остальных – население и войска. Успел дважды осадить Киев и взять Полтаву (1658). Как раз в карательных операциях, предшествовавших самой битве под Конотопом, он весьма преуспел, принудив левобережных казаков присоединиться к себе террором и угрозами продажи семей в рабство татарам.
Для прояснения ситуации с Выговским прислали войска. Объяснения оттянула зима и сам Выговский, ожидавший подхода крымских татар (не менее 30 тысяч) и наёмников (до 3 тысяч), составивших объединённые силы численностью около 50 тысяч. Им противостояло 3 русских армии общей численностью 28-29 тысяч и союзные левобережные казаки (ещё 6,7 тысяч).
Осада Конотопа (из которого отрядами Выговского совершались набеги) началась 30 апреля. Город был на краю сдачи, однако Выговский и татары всё же успели подойти раньше.
Битва началась с того, что передовой отряд казаков Выговского заманил отступлением часть осаждающих (примерно 6 тысяч) в засаду, под удар крымско-татарской конницы. Похоже, что большая часть потерь за всю битву (6800 человек, из них 2000 – союзники-казаки) – следствие именно этой засады.
На следующий день Выговский и татары осадили главные силы русского войска и попытались взять лагерь штурмом. Вместо этого штурмом едва не взяли лагерь самого Выговского, что он сам впоследствии признавал. А 12 июля русские войска сняли осаду, отступив в Путивль, преодолев расстояние в 50 км и сумев переправиться через реку Сейм под постоянными атаками Выговского и татар, в ходе которых общий счёт потерь сторон примерно сравнялся.
Как было дальше
Но важнее конечно не то, кто и кого успешнее молотил, а последующие события. После «героической» победы под Конотопом от Выговского сбежали и присягнули российскому государю три полковника (Иван Екимович, Тимофей Цецюра, Аникей Силич). Ещё один – легендарный в будущем Иван Богун – поднял против него восстание на Правобережной Украине. Даже взятая Выговским год назад Полтава взбунтовалась. Крымские татары его покинули: запорожские казаки (по совету русских воевод) совершили набег на татарские стойбища, вынудив татар отступить для их обороны.
В конце концов Выговский отрёкся от гетманства и сбежал к полякам. В последующие годы у него было ещё немало бурных приключений, вплоть до негласного руководства антипольским восстанием на Правобережной Украине. За что поляки его и казнили (1664).
А собственно войну Россия потом выиграла, закрепив за собой не только Левобережную Украину, но и отбив земли, потерянные в Смутное время. Смоленск, к примеру, вернула.
Хитрый план
Возникает вопрос: к чему лелеять какую-то мифическую перемогу в рядовом сражении (одном из многих, да ещё и три с половиной века назад)? В современных понятиях это была классическая гражданская война, в которой одни украинцы воевали с другими украинцами в качестве союзников в противостоящих армиях. А уж конечный результат той войны для условной партии Выговского и вовсе неутешительный. В чём смысл?
В том, что собственно байка про великую победу, истребление всей конницы (примерно как сегодня на Донбассе по пятому разу «истребляются» псковские десантники) – это фон, вовлекалка для юных умов и прочих слабо знакомых с историей личностей. То самое, архетипическое «ух, вломили москалям». Основной же посыл этих празднований – 1) отождествление гетмана и Гетманщины с украинскими землями вообще; 2) закрепление самого факта войны этой «Украины» с Россией в качестве союзника европейской державы. Мол, так всегда и было.
Просто у тех, кто носится с Конотопской битвой сегодня, представления о государстве растут как раз из бурного XVII века, (где они и законсервировались) если не раньше: быть князем своего микроскопического княжества и торговать своей шпагой и верностью так же, как иные кое-чем на панели торгуют. И тот факт, что вменяемые жители Украины ни тогда, ни сейчас с такими глупостями мириться не желают, никак на это не влияет: потерь нет, киборги всех победили, можно закусывать бандеровской колбасой.
Автор: Иван Зацарин
"Преемник Богдана Хмельницкого гетман Выговский поднимает призывом к самостийности против «москалей» малороссийские города, которые изгоняют иногда подобру-поздорову, а иногда и вооруженной рукой царские гарнизоны. Сам он вместе с крымским ханом громит под Конотопом дворянскую московскую конницу. После такой победы «самостийность» по отношению к Москве немедленно оборачивается зависимостью от Польши, которая спешит признать привилегии казачьей старшины, чтобы вернуть под панский гнет рядовых казаков и украинское крестьянство. Все возвращается на круги своя.
Начинается новый цикл. «Черная рада», то есть такая, на которой присутствует «черный люд», сбрасывает Выговского, избирает гетманом Юрия Хмельницкого, бьет челом перед царем о возобновлении «статей» Переяславской рады и о помощи против Польши. Московское войско вновь вступает в Украину, но и оно, преданное казацкой верхушкой, вынуждено капитулировать перед поляками под Чудновом (1660 г.).
Потом были новые рады, новые гетманы (иногда по два, по три враз), новые челобитья и новые измены. Дело дошло до того, что крымские татары, эти верные союзники в борьбе за самостийность, не стеснялись уже обменивать между собой пленных украинских девушек и женщин прямо под окнами гетманского дома. Растерзанная междоусобицами Украина являла собой одну сплошную руину. Позднее украинские историки так и назовут этот смутный период — «руиной».
А вот выход из смуты и конец последнего цикла. Украинские города просят московское правительство ввести в них войска. Москва, ссылаясь на прошлые «воровство и измены», отказывается. Тогда малороссийские мещане просят царя править ими «по всей его государевой воле» так же, как и всеми прочими городами царства. Иными словами, «статьи» Переяславской рады, гарантирующие самоуправление в границах Магдебургского права для украинских городов, перечеркиваются самими украинцами."