В данном случае интересен выбор «Гардиан», представивших в своем материале исключительно гротескные работы, иллюстрирующие давно сложившиеся на Западе стереотипы о реалиях постсоветского пространства родом из 90-х. Сплошь образы, как один карикатурные и даже ни одной посткоммунистической постройки, чтобы разбавить этот китч, а ведь о них у Герфорта вышла целая книга. Причем подобная пропаганда определенных ассоциаций посредством культурологической перспективы – отнюдь не новый ход.
Художественные приемы находятся на службе у русофобии и формирования образа «варварской державы» уже несколько веков.
Так, на рубеже 18 и 19 столетия в Европе часто стали появляться карикатуры на отечественных правителей, полководцев и видных государственных деятелей. Тогда же с легкой подачи художников распространилась байка о «русском медведе». Причем забавлялись этим как правило наши союзниками в войне с Францией 1812 года - англичане. Подобные приемы перекочевали сквозь века в наше время и сейчас уже мало кого удивляют.
Возвращаясь к теме искусства классического и более приближенного к современности посмотрим на то, как видят Россию подавляющее большинство представители западного арт-мира. Самый яркий пример, который сразу приходит на ум – выставка «Сокровенный Другой» (Significant Other) которая проходила в музее им. Анны Ахматовой в Петербурге. Выставка была организована 11 лет назад, а изменилось с тех пор мало. В плане стереотипизации, естественно. Представленные работы подробно и ярко рассказывали историю политических и социальных утопий, различных культурных домыслов и откровенной пропаганды, существовавших вокруг образа России в глазах представителей Запада в течении долгих лет. Тогда посылом выставки, объединившей видных представителей искусства, являлось примирение через принятие этих образов и их разрушение.
Если проанализировать работы художников, среди которых Карлос Мотта и Нам Джун Пайк, мы видим, что «коммунистическая утопия» является излюбленной темой их творчества и именно она переносятся на современные российские реалии.
Причин того, что подобные образы пустили глубокие корни несколько. Во-первых – затянувшееся идеологическое противостояние России и Запада, избравшее искусство своим инструментом. Пропаганда способна проникать в самые различные уголки человеческого сознания, а искусство и культура всегда были самыми мягкими и «ненасильственными» способами формирования у народа определенной позиции.
Так, этой весной в швейцарском Художественном музее и Центре Пауля Клее в Берне открылась выставка, посвященная 100-летию октябрьской революции «Революция умерла. Да здравствует революция!». По словам куратора выставки, ее целью было проследить соотношение между пропагандой и искусством, и избавиться как раз таки от устоявшихся стереотипов, что особенно важно в современных условиях, когда медиа и информационные войны постоянно пытаются нам что-то навязать и сформировать определенные образы. Достойное дело, которое отчасти вновь разбилось о сложившиеся стереотипы, в данном случае, речь идет об опасном деле интерпретации существующих стереотипов.
Вопросы сразу же вызывает подход к визуальному оформлению и смысловому наполнению выставки. Фактически, это переосмысление идей революции. Воспевать одновременно октябрьский переворот 1917 года и искусство авангарда, расцвет которого был таким недолгим, в данном случае странно и однобоко. Транслируется идея о революции как двигателе искусства, но не учитывается факт того, что политический режим, последовавший за ней это же искусство низверг в тартарары.
Подобный взгляд на причинно-следственные связи может сформировать у молодежи не вполне верное представление о революции, как об историческом процессе. Организаторы выставки по большому счету подразумевали революцию эстетическую, в контексте творчества того же Малевича, положившего начало западному модернизму, это ясно. Но слишком уж очевиден западный взгляд на события российской истории и соответственно, слишком однобокий и стереотипный образ России в контексте данной выставки выходит. Что не удивительно, ведь как выяснилось, при подготовке выставки посвященной подобному событию привлекались не российские источники, в силу их трудной доступности, а исключительно западные. А значит говорить о непредвзятом взгляде на исторические процессы вновь не приходится.
В подборке «Гардиан» работы фотографа отражают «все лучшее сразу»: мусор, бедность, безвкусица, «новые русские» прямиком из 90-х. Гротескность работ усиливается особенно за счет выбора гаммы – предельно яркой и контрастной. Конечно, можно сколько угодно говорить об образах, вырванных из контекста, художественной задумке и шутливой форме подачи работ. Только вот определение подобных фотографий новостным изданием, как иллюстраций «рядовых будней в России», говорит о сохранении и углублении стереотипного мышления на Западе по отношению к России. А искусство в той или иной форме, в данном случае, выступает как прямой инструмент. Зачастую за счет полного или частичного изменения изначального посыла, заложенного автором.