Порукой этому служит растущее самосознание общества.
Оно все более холодно, трезво и последовательно, уже вне «крымской заморозки» и «патриотического угара» осознает свои неотъемлемые интересы и отрицает как равно абсолютно враждебные и чуждые себе силы либералов и ищущих себе последнее пристанище в натужном патриотизме профессиональных воров.
И, что особенно важно, — помимо понимания своих насущных интересов Россия все более полно и неожиданно глубоко познает себя и мир.
Это познание уже не даст обмануть нас очередным «эффективным менеджерам» и манипуляторам. Объясняя нам самих себя, оно позволяет более осознанно выбирать наиболее гармоничные, естественные для нас формы поведения и способы действия, пусть даже и противоречащие чуждым, навязываемым нам вопреки нашей природе внешним требованиям, — и тем самым повышает нашу жизнестойкость и результативность.
Самопознание России качественно ускорилось именно в последние годы, проявившись в целом ряде разнообразных, неожиданных, но весьма убедительных исследований.
Среди них видное место занимает книга крупного российского историка Александра Пыжикова «Корни сталинского большевизма», недавно вышедшая в издательском доме «Аргументы недели».
Издательская рубрика «Книга о Сталине», вместе с портретом генералиссимуса на обложке, представляется не только рекламным ходом, но и холодной насмешкой над жаждущей сенсаций аудиторией, — ибо сам Сталин, присутствуя во второй части книги, не играет в ней практически никакой роли.
Книга посвящена иному: огромному культурному и социальному пласту нашего общества, по различным научным и политическим причинам оставшегося полностью неизвестным для нас, но сыгравшему огромную роль в нашей истории и являющейся неотъемлемой частью нашего характера и по сей день, — так называемому беспоповству, отказавшемуся в результате раскола от церкви и священников как таковых и перешедшему к непосредственному общению личности с Богом.
Структура дореволюционного российского общества, несмотря на свое колоссальное влияние на советский период, мало известна и плохо исследована. Однако о противостоянии посадских и служилых «красных сотен» торговым «черным сотням», «московской Руси и петербургской империи», сыгравших огромную роль в революции староверов и огосударствленной Петром церкви мы более или менее наслышаны.
Беспоповцы же кажутся (тем, кто о них краем уха все-таки слышал) незначительной группой сравнительно небольших сект («согласий» и «толков»), не оказывавших сколь-нибудь значимого влияния на развитие общества и ко времени «развития капитализма в России» представлявших религоведческий или этнографический, но, во всяком случае, не политический интерес.
Александр Пыжиков убедительно, в том числе и на известных нам самим из литературы и мемуаров, но обычно не осознаваемых примерах (в частности, массовой враждебности к церкви и священникам глубоко верующих православных) показал полную несостоятельность таких представлений. Многочисленные официальные документы, включая полицейские рапорты, показывают совершенно поразительную картину.
Беспоповцев было как минимум на порядок больше, чем раскольников (составлявших, по официальным и, вероятно, занижаемым данным, 2% населения царской России). В силу отсутствия у них жестких иерархий они были невидимы для социологического наблюдения и административного управления, а возможность посещать «никонианские» церкви позволяло причислять их к обычным православным. Насколько это причисление соответствует истине, свидетельствуют воспоминания о совершенно чудовищном и при этом обыденном отношении глубоко верующих людей к священникам. Характерно и полицейское описание вполне обычного, насколько можно судить, инцидента: для поминовения погибших в аварии их товарищи купили в церкви свечи и, когда нужного числа свечей в лавке не оказалось, попытались забрать свечи, поставленные прихожанами перед иконами.
По своему отношению к официальной церкви, по культу труда, бережливости и сдержанности, по религиозным практикам беспоповцы были русскими протестантами, — однако Пыжиков подчеркивает их принципиальное отличие от западных, вызванное как русской культурой, так и специфическими политическими обстоятельствами. В то время, когда протестанты Западной Европы создали собственные государства и потому могли развиваться свободно, в соответствии со своими представлениями о должном, беспоповцы находились под двойным гнетом — государства и официальной «никонианской» церкви.
Этот гнет развил потрясающую культуру солидарности и полной закрытости от внешнего мира, в которой взаимопомощь являлась единственно возможной формой жизни, труд считался единственным источником легитимации собственности, а сама собственность принадлежала общине — до такой степени, что официально считавшиеся богатыми предприниматели на самом деле были всего лишь управляющими общинным имуществом.
Разумеется, развитие капитализма неумолимо размывало эти патриархальные отношения, однако отношение рабочих-беспоповцев к фабрикам, на которых они трудились (часто поколениями) и которые были созданы их трудом или трудом их предков, как к своей законной собственности, незаконно захваченной и отнятой и у них капиталистами, оставалось доминирующим вплоть до Великой Октябрьской Социалистической революции.
При этом беспоповцы, преобладая в нечерноземной части России (на Черноземье доминировала «никонианская» церковь, по мере разложения уступавшая свои позиции различным сектам), были костяком фабричных рабочих. С одной стороны, невыгодность крестьянского труда стимулировала их к уходу на заработки на заводы, с другой — их разветвленные социальные сети обеспечивали быструю поставку нужного числа дисциплинированных работников сразу по возникновении потребности в них.
Это обусловило исключительную роль беспоповцев в становлении Советской власти, разгроме «никонианской» церкви и глубоко чуждой им «ленинской гвардии» большевиков, оторванных от России и стремившихся к организации Мировой революции. Именно выходцы из среды беспоповцев, наполнившие в ходе «ленинских призывов» партию большевиков, привнесли в нее мощный русский народный дух и обусловили ее превращение в главную патриотическую силу эпохи.
Историческая прозорливость Сталина проявилась прежде всего в том, что он вовремя уловил это течение и сумел возглавить его, став его символом и олицетворением.
Александр Пыжиков подробно рассматривает приход беспоповцев во власть, детально анализируя борьбу в руководстве партии и государства, а также отражение культуры беспоповцев в довоенной и послевоенной художественной литературе.
Разумеется, его книга не свободна от недостатков.
Не фиксируется представляющаяся очевидной утрата беспоповством своей специфики и его размывание в результате чудовищных жертв в Великой Отечественной войне, сплавившей (хотя, как выяснилось, и не до конца) разнородные этнокультурные общности в единый советский народ.
Бросается в глаза неприятие автором «украинства» как такового на протяжении всего рассматриваемого периода русской истории, — от второй половины XVII до второй половины XX века. Описание разрушительных последствий раскола не сопровождается признанием объективных предпосылок предпринятого Никоном «исправления обрядов». С одной стороны, трудное и противоречивое воссоединение с Украиной требовало предоставления ей существенных для нее благ, но денег не было, а политические права грозили ее новым отделением, так что предоставление культурных преимуществ представлялось минимальным злом. С другой стороны, что справедливо зафиксировал, например, Л.Н.Гумилев, сложившееся на Северо-Восточной Руси «древлее православие» препятствовало экспансии России на территории, для которых оно было чуждым. Греческое же православие, несмотря на свою подчеркиваемую Александром Пыжиковым скомпрометированность в то время, носило всеобщий, вселенский характер: для него особенности локальных православий были не более чем «допустимыми вариациями».
Однако эти недостатки носят частный характер и не имеют значения на фоне безусловных достоинств этой фантастической книги, открывающей России неизведанные пласты ее истории и культуры, во многом сформировавшие наш национальный характер и через него продолжающие оказывать заметное влияние на все наше современное развитие.
Автор: Михаил Делягин