Анатолий Лазарев: «Виталий Иванович, скажите, пожалуйста, существует ли процедура аннулирования права вето, отзыва права вето?»
Виталий Чуркин: «Такая процедура существует. Для того чтобы право вето как-то видоизменить, нужно принять те или иные поправки к Уставу Организации Объединенных Наций. Но тут есть одно но. Для того чтобы поправка была принята, за нее должны проголосовать минимум 129 членов Организации Объединенных Наций, и она должна быть ратифицирована минимум 129 членами Организации Объединенных Наций, и вот тут один из самых гениальных пассажей из Устава ООН, включая все пять постоянных членов Совета Безопасности.
То есть, если бы кто-то там совершал какие-то наскоки на Россию, и пытался лишить нас права вето, то нам достаточно было бы не ратифицировать эту поправку, чтобы она не вступила в силу. Таким образом, какого-то, так сказать, реального пути лишения права вето России или каких-то других членов постоянных Совета Безопасности не существует».
Анатолий Лазарев: «Если такой опасности не существует, если процедура крайне сложна, если не сказать, невозможна, то почему этот вопрос поднимается вообще?»
Виталий Чуркин: «Для того, чтобы оказывать на нас политическое давление. Для того, чтобы нам каждый раз, если мы хотим применить вето, было это делать как можно более затруднительно. Исключительно из-за этого».
Анатолий Лазарев: «Это эффективный рычаг давления, как вы считаете?»
Виталий Чуркин: «Ну, исходя из того, что мы недавно вновь применили вето, не слишком эффективный».
Виталий Чуркин: «Ну, я думаю, что те, кто говорит опять же об отказе от права вето, они вряд ли серьезно рассчитывают, что это может произойти. Это говорит о том, что сейчас определенный разлом в международном сообществе усилился, и очень острая политическая борьба по разным вопросам.
В ходе этой политической борьбы используется и давление, связанное с правом вето, чтобы как можно сложнее нам было применять это право, когда такая необходимость возникает. Таков уж мир, что у Соединенных Штатов и их союзников всегда практически есть девять голосов для принятия той или иной резолюции. Поэтому без права вето они просто могли бы класть резолюцию на стол и штамповать эти резолюции. То есть, вообще Совет Безопасности Организации Объединенных Наций потерял бы всякий, так сказать, смысл к существованию».
Анатолий Лазарев: «Видя, как развиваются отношения между Россией и Западом, видя логику, из которой действует Запад, логика часто конфликтная, провокационная, как вы считаете, чего ждать России в ближайшем будущем?»
Виталий Чуркин: «В ближайшем будущем, к сожалению, очень остро будет стоять сирийский вопрос. Вообще, сирийский кризис и сейчас, в частности, то, что происходит вокруг восточного Алепо, здесь, в Организации Объединенных Наций, приняло характер кризиса планетарного масштаба. И, конечно, очень хотелось бы, чтобы те усилия, которые предпринимаются российской дипломатией, дали какой-то результат и удалось продвинуться к политическому урегулированию, к прекращению насилия в Сирии».
Анатолий Лазарев: «Утвержден новый генеральный секретарь. Что вы ждете от него? Что он может изменить? На что он может повлиять?»
Виталий Чуркин: «Ну, я думаю, что от Антонио Гутераша есть ожидание, что он сможет все же сделать более эффективный секретариат Организации Объединенных Наций, что непросто. Гутераш, как человек, который сам был ООНовцем, десять лет работал верховным комиссаром по правам беженцев, я думаю, ему удастся несколько более эффективной сделать саму структуру и функционирование секретариата. Ну, и потом, мне кажется, что новый Генеральный секретарь может чуть больше внимания личного уделять кризисам, которые существуют.
Потому что у Генерального секретаря там целый ряд спецпосланников по Сирии, по Йемену и так далее, но, мне кажется, что есть определенные возможности у Генерального секретаря, у Гутераша, нарастить свою активность, личную, применительно к урегулированию острых международных кризисов».