— Как вы оцениваете достигнутые договоренности, и как они могут повлиять на урегулирование ситуации в регионе?
— Никак не могут повлиять. Если вы помните, там есть не только договоренность о зафиксированных соглашениях, о разводе вначале крупных артиллерийских систем, потом тяжелой техники, вообще присутствующих войск тоже на какое-то расстояние в километрах.
— Вы имеете в виду минские договоренности?
— Да, я имею в виду еще минские договоренности. Но все равно они не выполняются. 3 марта достигли договоренностей не проводить учения с боевой стрельбой, ничего, бои опять шли по всей линии фронта. Зачем проводить учения, если бой идет?
— В ночь на 4 марта не поступали сообщения о каких-то перестрелках или боевых действиях? Что-то изменилось или нет?
— Именно в ночь на 4 марта поступали сообщения о перестрелках. Точно так же, как и 3, и 2 марта.
— Каковы тогда перспективы дальнейшего мирного процесса, или перестрелки в ближайшее время также продолжатся?
— Я думаю, что если перестрелки продолжаются 1,5 года после заключения соглашений, то у нас есть все основания предполагать, что они будут продолжаться и дальше.
— С другой стороны, это не масштабные боевые действия, как было до подписания мирных договоренностей.
— Мы с вами и не говорим о каких-то масштабных боевых действиях. Мы говорим о том, изменится что-то сейчас от очередной договоренности или не изменится. Я считаю, что не изменится.
— А что касается мирного урегулирования и, в частности, нормандского формата, продолжаются очень сложные переговоры. Опять ночью поступали сообщения, что по поводу выборов в Донбассе договориться не удалось, как вы считаете, почему?
— Потому что, я уже неоднократно говорил, что мирное урегулирование возможно после того, как в Киеве власть поменяется. А нынешняя власть не может согласиться на урегулирование в Донбассе. Документы она может подписать любые, а выполнить не может.
— Какое-то давление со стороны Германии и Франции будет или, может быть, уже есть на Киев по этому вопросу?