Смотришь с холодным сердцем на километры развалин. На заплесневелые игрушки в детской с выбитыми стеклами. На бетонные плиты, которые раздавили комнату с мебелью. Мелькают высохшие сады и бассейны, ржавые замки на дверях, которые уцелели, потому что эти двери взорвали гранатами. Или уронили стену. Думаешь равнодушно о том, что возле того же Алеппо, в песках, - сокрыты девять древних городов, и никто не льет по ним слезы.
Потому что и это пройдет.Видишь как плещет море и пальмы кивают на ветру. Созерцаешь с легкой скукой на грани раздражения, как ленивый и богатый хлыщ не вылезающий с курортов... Вместо того чтобы сказать с чувством самому себе - "Спасибо,Боже, за то что подарил мне эти два дня в этом месте!". Насобирал ракушек дочке, да и хрен с этим морем, пусть все выкипит в пар, когда Господь будет жечь, не в силах что-то исправить... Ты в стеклянном кубе и ведешь наблюдение. Вчера, правда,куб лопнул так же легко, как я его возвел. Даже не кольнуло в сердце, а просто размолотило душу в труху - странное и трагическое совпадение не выясненное до конца, потому что больше не у кого спрашивать, можно только домысливать или представлять.
Семь дней назад мы встали в Хомсе на обочине - перегнать материалы. Мы жили в пустыне без интернета и добра накопилось изрядно. Хомс изнывал какой-то летней жарой и мы пошли, не спеша никуда, в лавку-военторг, которую приметили по дороге. Торговлей заправлял забавный пацан лет десяти - отец его куда-то отлучился по делам. Долго примеряли сирийские "пиксельные" камуфляжи, из отличной местной ткани, но сшитые местами кое-как. Я перебирал мешок кепок. Мне прихватило солнышком голову, и я брил ее, повизгивая, как поросенок застрявший в садовом штакетнике.
Малолетний продавец, хоть и оробел немного от такого напора клиентов, но потом собрался в кучу и включил негоцианта. Например, встав на табуретку - роста не хватало, попытался натянуть на меня кепку на три размера меньше. В лавке не было зеркала - военному не пристало самосозерцать и кокетничать со своим отражением. Поэтому я выходил любоваться собой в зеркальную витрину цветочного магазина - он находился через стену и был отделан богато и со вкусом, что является взимоисключающей редкостью в этих широтах. Не знаю уж чем я показался пацаненку, но он пытался со мной поговорить и даже погладил по рукаву, на котором была нашивка с триколором. Я подарил ему десятирублевую монетку на прощание.