Это продолжается в ежедневном режиме.
Дал интервью.
Пишут через час: «Мы не можем опубликовать ваши слова о том, что «Украина станет Донбассом, а не наоборот».
Я пожал плечами. А зачем тогда про «каждое слово» говорить?
Каких ещё слов вы от меня ожидали?
Я говорю: русофобы — это те, кто призывают русских убивать, у остальных — это оценочные категории.
Разговор продолжался десять секунд.
Сейчас смотрю — оказывается, я был экспертом в их рейтинге русофобов.
Ребята, я не был у вас экспертом, зачем вы это написали?
Я вспомнил один рассказ из классики — о том, как муж умирал, а у него оставалась жена красавица, и он решил её изуродовать перед смертью. «Наклонись, — говорит, — скажу кой-чего». Она наклонилась, а он её страшно укусил за нос, изуродовал.
Вот и эти, говорю, так же.
Но, чёрт, я этого не говорил.
Я говорил о Бильжо и о Собчак ранее, но я со сдержанным уважением отношусь к Ксении Анатольевне, и таких вещей по поводу женщин не произношу.
Зачем вы всё время перевираете, накручиваете и валяете дурака?
Я специально пишу сейчас о журналистах прогосударственных СМИ. Про либеральных своих коллег я даже говорить не хочу.
Хотя, вру.
Очень душевно общался с журналисткой газеты «Собеседник». Всё ей рассказал.
Через пару дней прочитал в их свежем номере поганый пасквиль о том, что Прилепин «не отлипает» от Кустурицы, который не хочет участвовать в патриотических затеях Прилепина.
Прилепин тем временем ужинал с Кустурицей и Моникой Белуччи, на следующий день снова с ним встречался, а следом собирается ехать к нему в гости — потому что Эмир позвал — но в курсе у нас тем не менее журналисты «Собеседника», и посему врут всей стране.
О, мелкие существа.
Я не хочу больше никаких комментариев давать, вообще никому.
Я и так всё говорю, в ежедневном режиме.
…сейчас мне скажут мои коллеги: да на фиг ты нужен, мы и не собирались тебе звонить.
Живите счастливо.
И вам хорошо будет, и мне.