Сегодня. Киев. Кафе на Подоле. Пью кофе. Читаю книгу. Рассказы Льва Николаевича Толстого. Как раз читал рассказ «Дьявол».

Погрузился совершенно. И вдруг:

- Василий! Привет! Неужели это ты?!

Я поднял голову и увидел двоих бородатых людей в военной форме. Один из них был молод и был мне совершенно не знаком. Лицо же второго человека мне и в самом деле что-то отдаленно напомнило. Но борода. Но военная форма. Шеврон батальона «Азов». Мой знакомый? Тем не менее, это именно он так громко приветствовал меня, улыбаясь во весь рот и показывая мне свои длинные передние зубы. 

- Ты что? Не узнаешь меня? Это же я! Валера! Ну, ты брат даешь. Старых друзей забываешь? – он шел прямо через весь зал кафе и тянул ко мне свои руки.

Я поднялся поздороваться и, действительно, в моей памяти зашевелился какой-то давнишний образ. Человек, назвавшийся Валерой, очень отдаленно напоминал мне давнего моего знакомого, с которым я был знаком в Луганске лет еще так десять тому назад. Но этого не могло быть. Не могло вот это серо-коричневое лицо с бородой и длинными передними зубами быть тем моим знакомым. И эта форма. Как это может быть?

- Это Василий Волга, знакомься Петро! – сказал тем временем человек с длинными зубами. – Мы работали когда-то вместе. Я был помощником ….. (он назвал фамилию), а Василий тогда вместе с ним бизнес делал в Луганске.

И тут, когда он назвал фамилию ….., я его вспомнил. Действительно мы познакомились то ли десять, то ли двенадцать лет тому назад и действительно он был помощником моего друга, с которым, к слову сказать, мы дружны и по сей день.

- Я знаю хто такий Волга, - угрюмо произнес его товарищ. – Мені нема про що із ним говорити. Я тебе, Валєра, от за тим столом почекаю.

Сказав это, Петро, неспешно развернулся, и, не отрывая от меня своих прищуренных глаз, направился к свободному столику в другом конце зала.

- Петро! Да что ты?! Ты не так все понимаешь. Василий наш парень. Его же Янык в тюрягу упек! – быстро и будто с веселым удивлением заговорил Валера; он даже как-то весь всполошился, даже как-то двигался в разные стороны – то ко мне, то к Петру. Растерялся от неожиданности.

- А от ти в нього і спитай: наш він, чи ні, - сказал Петро и на секунду, поворотив ко мне голову, посмотрел мне прямо в глаза. Во время этой секунды возникла пауза, и Валера успел раза два или три, стоя между мной и Петром, посмотреть то на меня, то на него. Я же смотрел в глаза этого Петра и видел там раздражение и ненависть по отношению к себе. Секунда прошла, Петро косо ухмыльнулся и сделал движение головой и плечами в сторону Валеры, словно говоря: «Ну, что? Убедился?!», и совсем отвернувшись от нас, пошел к пустому столу.

Мы присели за столик. К нам сразу подошел официант, и Валера попросил себе кофе.

- Ну, рассказывай, как ты? – спросил он меня и, совершенно запанибрата, потянулся ко мне через стол и потряс меня за плечо. Постепенно образ Валеры все более обретался в моей памяти, но вот так – на короткой ноге, мы с ним не были никогда. Я вообще с трудом переношу фамильярность и уж тем более, от малознакомых мне людей.

- О, Василий! У нас жизнь! Кипит все. Время наше. Я воевал! Немного, конечно, но ветеран. Сейчас здесь в Киеве, в Движении. А ты что? Ты ведь о-го-го! Ты ведь гремел когда-то. А сейчас чего? Не видно и не слышно. Мы объединяться должны, Василий. Мы сила. Все теперь у нас. Видал, как мы сегодня Сбербанк?!

Я действительно еще не смотрел новостей и ничего не знал о новых «инициативах» «патриотов».

- Хо-хо! Василий! Увидишь. Телекамер было, мама не горюй. Мы сегодня забетонировали к чертовой матери все входы в головной офис Сбербанка России. Тот, что на Владимирской. И входы и выходы. К чертовой матери. Вот им хер, а не работа в Украине. И банкоматы их строительной пеной по всему городу задули.

Сказав это, Валера весь отклонился назад на спинку кресла и аж руки развел в стороны от удовольствия, будто показывая себя и будто восторгаясь самим собой и своим героизмом. Было видно, что адреналин еще докипал в его крови.

Я и раньше слышал, что в зоне АТО, в украинских добровольческих батальонах, в «Правом секторе», в «Азове», в «Айдаре», воюют выходцы из Донбасса, но никогда я не имел возможности говорить с такими людьми и уж тем более не был с ними знаком. И вот тебе на.

- А что ж полиция? – спросил я.

- Василий! Проснись! Какая полиция? Наше время! я ж говорю тебе. Их даже и близко нигде не было, - ответил Валера. - Да и что они могут сделать нам - ветеранам войны? Ты что? Василий! Говорю тебе: все будет наше. Нам надо серьезно поговорить. Время, ух, время какое. Не проспи, Василий. Давай с Петром поговорим. Что-то ты ему не понравился. Он в нашем движении человек серьезный. Тебе надо поближе к нам.

- А к вам – это к кому, Валера? – спросил я его.

- К нам! К «патриотам»! Нам такие как ты очень нужны. Людей у нас много, но сам понимаешь: народ все больше «патриотический» и решительный, а вот людей с опытом нам до зарезу не хватает, - ответил он.

- Так я и есть «патриот»! – немного даже обиженно ответил Валера.

- Да, ни на что я не намекаю, Валера. Просто не понятно мне: как ты мог стрелять в сторону Донбасса?

- Тю, тю, тю… Ты смотри. Вот оно как. Так оказывается, прав был Петро. Ты и в самом-то деле сепаратюга,- уже совсем другим тоном произнес Валера, и его бегающие глазки остановились и уперлись в меня.

- Слушай, Валера, - сказал я, стараясь не обращать внимания на его изменившийся тон. – А вы с «побратимами» хоть знаете, что почти половина денег, которые обращаются в украинской экономике – это деньги российских банков? Вы понимаете, что если вы и в самом деле добьетесь того, чего вы хотите, то финансовый сектор Украины будет просто уничтожен. Раз, и навсегда. Кто-нибудь из вас это понимает?

- Оппа, оппа, оппа… Вот и рожки путинской пропаганды… Рискуешь ты паря, очень рискуешь, - сказал Валера и тон, и глаза, и осанка его стали уже совсем другими. Видел я это уже не раз. При таком взгляде разговор становится бесполезным. Я поднялся.

 

Валера сидел и с тем же прищуром, что и его «побратим», смотрел на меня снизу вверх. Я хотел уйти молча. Но не сдержался:

- Слушай меня, Валерчик, очень внимательно слушай, - сказал я, и несколько наклонился над ним. При этом, в другом конце зала, молодой бородатый и «влиятельный» его товарищ положил свои руки на стол, будто приготовляясь резко встать. – Очень скоро, Валерочка, все поменяется. Очень скоро.

Лицо Валеры не дрогнуло, но что-то пронеслось в глубине его глаз. Он промолчал, он ничего мне не ответил, но трус пробежал по самому донышку его глаза. Всего на одно мгновение, вспыхнул трус, но я его увидел. Так словно и сам он знает и сам он боится, до белых чертиков боится, что беспредел скоро закончится и придётся ответить. Даже просьба какая-то изобразилась в его глазах. Но только на одно мгновение.

Я оставил деньги за кофе на столе и вышел на улицу. На свежий воздух вышел.