Началось всё осенью 2013 года, со студенческого «евромайдана» в Киеве, который активно поддерживала жившая в Киеве Вероника Мартынова, 21 – летняя дочь Алексея и Светланы Мартыновых, семьи из Днепра, или Днепропетровска, как он тогда официально назывался.
Крайне скептически относились к «евромайдану» родители. Семья простая, Алесей работал в фирме по установке и обслуживанию лифтов, Светлана – бухгалтером в одной из торговых сетей. В своё время они поддерживали «оранжевую революцию», но вскоре разочаровались её результате, думали что так же будет и в этот раз. Впрочем, после провокации с разгоном студенческого «евромайдана», к идее свержения оборзевшего вкрай, как они думали, режима, стали относиться с бОльшим энтузиазмом, хотя активно ни в каких процессах никто участия принимал, а после того как у Вероники на майдане украли телефон, посещать «революцию достоинства» она прекратила.
Спешный исход «донецкой семьи» из Украины в конце февраля молодёжь восприняла восторженно, родители – настороженно, слухи по городу ходили разные, в воздухе витал не только восторг от «перемоги гидности» но и нервозность от смутных перспектив на будущее. Важно отметить, что новостные сюжеты из Киева и Алексей и Светлана смотрели с интересом, и даже какой-то информационной жадностью, и по телевизору и в сюжетах из новостных лент в интернете.
В течении примерно двух месяцев ничего интересного в семье не происходило. Веронике предложили поучаствовать в одном дизайнерском проекте и она полностью ушла в работу, Максим так же усиленно работал что бы быстрее выплатить кредит за машину, и сменить её на другую. Но ближе к концу апреля стало происходить странное.
В какой-то момент, в последнюю неделю апреля 2014 года Алексея будто подменили. Он резко негативно стал отзываться о Путине и России, говорил что Россия готовится напасть на Донбасс за затем «поработить» и Днепр. До этого Алексей придерживался нейтрального мнения о России и её президенте. Примерно в это же время и Светлана так же стала «слышать в голове голос Путина».
Примерно в середине мая глава семейства принял решение идти в так называемую «АТО». Тогда в городе активно шел набор наёмников –«добровольцев» сразу в несколько группировок, Алексей решил идти в «Донбасс», куда ранее пошел его хороший знакомый. Светлана восприняла эту идею без энтузиазма, но отговаривать мужа не стала, а вот дети восприняли эту идею резко негативно. Со своим сыном у Алексея так и вообще произошел серьёзный конфликт, отец обвинял сына в малодушии, в том что он вместо того что бы самому идти в «АТО» и «защищать город от Путина» пытается и отца отговорить.
Макс приводил вполне разумные аргументы против желания отца повоевать. Говорил, что какой смысл России захватывать Украину, говорил что в России гораздо выше уровень жизни (он часто бывал в России) и что России нет смысла ухудшать жизнь своих людей ради бессмысленного захвата Украины, к «донецким» Макс хоть и относился негативно, но говорил отцу – пусть они там сами разбираются, это не твоя война. Доводы не повлияли, Алексей будто ничего не слышал, будто жил в своей реальности, и однажды дошло у них до драки. После того дня сын со своим отцом больше никогда не увидятся.
Согласовав на работе свою длительную «командировку» в «АТО», в начале июня Алексей уже был на Донбассе. Поначалу верил в скорое завершение конфликта, говорил что вот-вот «задавят сепаров» и всё наладится, только жаловался что мародёров много, в том числе и в их батальоне, поначалу с ними пытались бороться, но вскоре это стало опасно для тех, кто считал себя «честными военами», а вскоре и у Алексея появился «Рено Дастер», который, как он объяснил жене, ему подарили волонтёры. Только почему-то «Дастер» был на номерах донецкой области, а на Алексея бывшим владельцем была оформлена «генералка». Машину он пригнал домой, переоформил на Светлану, и больше на ней не ездил, а из «АТО» решил уходить, говорил что всё там происходит совсем не так, как хотелось и как рассказывалось официально.
В 20-х числах августа 2014 года связь с Алексеем пропала. До этого момента он старался ежедневно созваниваться с женой, но иногда связь пропадала на несколько дней, после чего Алексей перезванивал, говорил что был на заданиях, не мог звонить что бы «сепары» не накрыли. На четвертый день Светлана стала понимать, что произошло неладное. Телефоны своих «коллег по АТО», которые он оставлял жене на всякий случай тоже были «не абонент».
На шестой день пришла смс оповещения о том что абонент снова абонент, и мигом Светлана набрала номер, который за несколько дней набирала около тысячи раз. На вызов ответил хриплый мужской голос, сказал что он не Алексей, кто такой Алексей и где он – не знает, и единственное что узнала Светлана, так это то, что телефон её мужа оказался в Мариуполе, после чего трубку положили и выключили навсегда. У дочери от него тоже не было никаких вестей, а с сыном он не общался принципиально, в прочем сын с ним тоже.
В первых числах сентября 2014 года Светлане позвонили, входящего в телефонной книге не было. Спросили – знает ли она… назвали данные её мужа. Сказали, что доставят в Днепр сами, но в закрытом… Светлана сама приехала в Мариуполь, близ которого навеки «закрепился» её муж, при весьма странных обстоятельствах, так как его там вообще не должен был находиться, и везла его домой. Волонтёры помогли с транспортом, «армия» не помогла ничем, так как «Донбасс» была не военной структурой, а де юре и де факто – обычной ОПГ, как и остальные «добробаты»…
Светлана замкнулась в себе, дочь по прежнему живёт и работает в Киеве, Максим после очередной повестки, и очередного экономического "покращення" в стране, в результате которого он лишился работы, отправился в Россию и намерен получить там гражданство.