На этих, мягко говоря, странных посылках Маркс делал ещё более странный вывод: "более высокие… отношения никогда не появляются раньше, чем созреют материальные условия их существования в недрах… старого общества".[4]
Маркс далее утверждает, что человечество всегда ставит себе только те задачи, которые оно может разрешить, да и вообще сама задача может встать только тогда, когда налицо материальные условия ее решения[5]. Отсюда и вытекает знаменитое определение Маркса: «В общих чертах, азиатский, античный, феодальный и современный, буржуазный, способы производства можно обозначить как прогрессивные эпохи экономической общественной формации»[6].
Мол, прогресс – он сам по себе, а мы со всеми своими мыслями и эмоциями сами по себе. Если социализм рухнул – значит, так тому и быть, незрелый был, условия базиса для него не дозрели. Когда что-то назреет – его уж не сдержать, а когда что-то не доросло – его торопить только делу вредить, и т.п. Что сложилось, то и сложилось, значит, так нужно было…
Чтобы разобрать эти авгиевы конюшни обществоведения, нужно начать с того, что марксизм и цивилизация находятся в сложных отношениях между собой.
В наши дни, с высоты исторического опыта, нам виднее то, чего не получалось разглядеть у Маркса: есть некое базовое ядро цивилизации, объединяющее всех цивилизованных людей, и противопоставляющее их варварам, дикарям. А есть у этого ядра мантия, кора – то есть сектантская, знахарская оболочка, в которую это ядро окутывают современники каждой из эпох.
Тот «социализм-коммунизм», который вертелся в голове у Маркса, не наступил, и не мог наступить, и никогда не наступит.
Другое дело, что социализм сам по себе, без сектантской оболочки, является неизбежным и безусловным продуктом развития цивилизации, начиная от самых ранних её стадий.
Социализм, как идея социальной справедливости, является КЛЮЧЕВОЙ ИДЕЕЙ, возникшей на заре цивилизации, и сделавшей всю цивилизацию в том виде, в каком мы её знаем.
Если бы не идея социальной справедливости, а, например, дарвинизм или фрейдизм, или ницшеанство были бы у истоков цивилизации, то она не сделала бы даже своих первых шагов.
Коли идёт «естественный отбор», то зачем тогда законы, мораль и медицина? Породу портить?! Вместо здоровых и полноценных особей производить неполноценных калек и населять ими Землю?!
Марксизм такого не понимал, в его представлении вначале были примитивные орудия труда у примитивных людей С ПРИМИТИВНЫМИ МЫСЛЯМИ.
Потом орудия труда улучшались, и мысли ИМ ВОСЛЕД становились всё более и более сложными.В итоге всё это восхождение завершилось явлением миру идей социализма, как высшей точки эволюции орудий труда и связанного с ними мышления.
Поэтому теория «сверхценной идеи», лежащей не поверх, а у истоков всякого развития, не продуктом его выступающей, а его причиной – конечно же, не марксистская.
У Маркса вначале идёт развитие, а потом социализм. Но мы решительно настаиваем, что вначале социализм в головах, а только потом – развитие материальных предметов. И не только нашего времени.
Даже «простейшая» переделка каменного орудия в бронзовое нелепа с точки зрения дарвинизма. Это попытка дать слабым оружие против сильных, «схитрить во время соревнования», это что-то вроде «допинга в спорте», против которого «вдруг» развозмущалось в наши дни продажное проамериканское олимпийское движение…
Мне представляется контпродуктивным подробно разбирать марксовы химеры. Остановимся на том, что в ХХ веке они оказали колоссальное влияние на всё (включая и враждебное Марксу) обществознание, и во многом поневоле виноваты, что закрыли собой РЕАЛЬНОЕ ПОЛОЖЕНИЕ ВЕЩЕЙ в обществе.
***
Рассматривая всемирные и тысячелетние представления людей о счастье, справедливости, достойном и недостойном, высоком и низком, нравственном и безнравственном, мы вполне в состоянии выделить ОБЩЕЕ ЯДРО человеческой мечты, неизменное от первых сказок и каменных скрижалей до современной технотронной бурной фантастики.
Целью и мечтой человеческой экономики, техники и реформ является на протяжении всей цивилизации продуманная синхронность действий при гарантированной вознаграждаемости.
Это, конечно, не марксова формулировка, да я и не стремлюсь выглядеть марксистом – при моём огромном уважении к марксизму, как к минувшему пласту обществоведения. Не собираюсь я и «творчески развивать Маркса», как это модно в левых кругах. Оставим лукавство «a la Кургинян»: это, конечно, уже не марксизм, а совсем другая политэкономия, на иных базовых основаниях.
«Продуманность» - значит, развитие науки и знаний, научная организация труда. «Синхронность» - обрекает на планирование, причём лучше всего – государственное. Иначе «кто в лес, кто по дрова» - и в итоге «с вами каши не сваришь». «Действие» - это активная жизненная позиция, противостоящая как марксову, так и либерально-паразитарному фатализму: не ждать, но действовать. Не всё разумное пока действительно, и не всё действительное ныне – разумно.
Для «гарантированной вознаграждаемости» человечеству нужно знать ответ на вопрос детский: "что такое хорошо, и что такое плохо?"
Между тем - современное общество ответа на этот простой и детский вопрос… не знает. И в этом главная претензия цивилизации в целом к нашему конкретно-историческому обществу.
Соответственно, и того какая деятельность однозначно наказуема - современное общество тоже не знает. Потому что либеральный принцип «не пойман – не вор» предусматривает шизофреническое осуждение попавшихся воров и одновременное восхищение ворами ловкими, которые не попались на краже…
Придите в современное правительство, или в муниципалитет, или в любое ведомство. Придите и скажите: вот я, весь перед вами с открытой душой, дайте мне дело, за которое мне будут (при условии качественного выполнения) почёт, уважение, материальный достаток, хорошее жильё и хорошая пенсия!
«Вот тебе плановое задание, перевыполняй, старайся – и будем тебя всем коллективом в маковку целовать!»
Здесь и кроется главная причина, почему мы с точки зрения Общей Теории Цивилизации (а не конкретной марксистской теории) полагаем советское общество более цивилизованным, чем современное.
Ну, давайте перестанем быть орангутангами, как Ельцин и Улюкаев! Давайте – раз нам дан разум – сядем и подумаем, что такое хорошо, а что такое плохо. Потом на бумажку запишем, бумажку опубликуем нужным тиражом – и все будут знать: какое дело (поступок, поведение) награждается у нас, а какое – карается!
Обыватель восхваляет их фразой «молодцы, умеют жить», хотя даже самый тупой обыватель в глубине души понимает, что тут какая-то нелепость произошла – раз «молодцами» для его компании стали асоциальные элементы…
На мой взгляд, этим наше современное общество очень выпукло показывает свой дегенератизм.
Хоть вопрос и риторический, отвечу: такое общество напрямую враждебно человеческой цивилизации. Для неё оно – как раковая опухоль. Потерять богатство материальных и духовных знаний, полезных, рациональных навыков - недолго, всего лишь одному поколению их не передать. А накопить их – на это ушли ТЫСЯЧЕЛЕТИЯ!
А кто свободнее животных в диком лесу? Нет, вы скажите, прежде, чем делать свободу низменных инстинктов и распущенных похотей общественым идеалом!
"Человек цивилизованный" - он же просто "Человек", противостоящий зверолюдям, заряжен вовсе не зоологической жаждой «свободы», а стремлением к «продуманной синхронности действий» с другими людьми «при гарантированной вознаграждаемости».
***
Это всегда было актуально, но особенно актуально сегодня, на планете, вдруг ставшей такой маленькой и такой экологически уязвимой. Выбор между справедливостью и несправедливостью, между человеческим отношением к ближнему – и зверством прежде был лишь моральным выбором. Теперь же это вопрос жизни и смерти.
Человечество голодает, корчится в муках, люди «мрут, как мухи». Это – свидетельство «непроизводства нужного», объективно нужного людям, физиологически нужного – но не оплаченного, ибо нечем оплатить, нет условных знаков оплаты на руках.
Давайте выделим:
Непроизводство нужного – это геноцид.
Нужное по настоящему – производят не для прибыли, а для людей. И главный вопрос – не какую прибыль получит производитель, а сколько людей будут при этом спасены, выживут.
Производство наше сегодня – убивая миллионы голодающих и нищих – при этом парадоксально расточительно. Скинув ярмо планового хозяйства, оно транжирит невосполнимые ресурсы и адски загрязняет планету, в огромном количестве производя ненужные излишества, а так же «товары-ошибки», которые никто не востребовал, и которые зачастую прямо сгнивают на складах. Их делали наудачу – и не смогли «впарить» платежеспособным покупателям, и все, потраченные на них НЕВОСПОЛНИМЫЕ ресурсы – ушли коту под хвост. При этом ради НИЧЕГО, ради горы мусора – внеся свою лепту в загрязнение экологии…
Давайте тоже выделим:
Производство ненужного – это разбазаривание ресурсов.
***
Такую политэкономию нового типа не отразишь в одной статье. Об этом будут следующие наши статьи, в которых мы разовьём обозначенные направления поиска истины.
Из господствующего в классовой теории положения вытекало, что крупные массы людей могут – в силу их классовой солидарности – пребывать в мирном и дружественном состоянии друг к другу, если убрать раздражающей фактор: угнетательский класс. Марксисты уверяли, что социалистические страны уже не будут воевать друг с другом, ибо войны порождены противоречиями угнетательских классов, «а рабочим делить между собой нечего». Однако войны между социалистическими странами были: КНР и социалистический Вьетнам, Вьетнам и Камбоджа, СССР и КНР (Даманский и др.) Но и без этих исторических примеров ясно: ни о каком братстве людей на материалистической, производственной основе не может быть и речи!
Рабочим нечего делить между собой только тогда, когда у них ничего нет, они раздеты угнетателем до нитки. Как только появляется, что делить – начинается острая, и порой кровавая делёжка. От этой конфликтности, заложенной в самой сущности вещизма не уйти, не спрятаться: разделяя ресурсы люди всех классов ссорятся между собой, порой совершенно ассиметрично. Так что и родной брат становится хуже чужака, а чужак (с которым общность интересов) – порой ближе родного брата.
Из этого вытекает, что марксизм «слона-то и не приметил». В обидной (просто обидной!) своей мелочностью и субъективностью личных обид борьбе Маркса с религией и «попами» (в которой Маркс не сумел отделить «злых попов» от НЕОБХОДИМОСТИ религии) скрылось главное в обществознании.
А именно: мирное сосуществование и взаимная поддержка не могут носить экономического, производственного характера.
Экономика делит людей, а не объединяет, и если даже объединяет - то только для совместного грабежа. Причем вражда носит не классовый характер (группа на группу) а именно личный, персональный, индивидуальный.
Рабочим нечего делить между собой только тогда, когда у них ничего нет, они раздеты угнетателем до нитки. Как только появляется, что делить – начинается острая, и порой кровавая делёжка. От этой конфликтности, заложенной в самой сущности вещизма не уйти, не спрятаться: разделяя ресурсы люди всех классов ссорятся между собой, порой совершенно ассиметрично. Так что и родной брат становится хуже чужака, а чужак (с которым общность интересов) – порой ближе родного брата.
Из этого вытекает, что марксизм «слона-то и не приметил». В обидной (просто обидной!) своей мелочностью и субъективностью личных обид борьбе Маркса с религией и «попами» (в которой Маркс не сумел отделить «злых попов» от НЕОБХОДИМОСТИ религии) скрылось главное в обществознании.
А именно: мирное сосуществование и взаимная поддержка не могут носить экономического, производственного характера.
Экономика делит людей, а не объединяет, и если даже объединяет - то только для совместного грабежа. Причем вражда носит не классовый характер (группа на группу) а именно личный, персональный, индивидуальный.
Можно подавить конфликт двух людей, желающих владеть одной и той же вещью. Но нельзя его предотвратить или аннулировать. Как ни срезай угнетательскую верхушку (наиболее бойких хапуг данного общества) - всё равно останутся обиженный и захватчик:, и эта ситуация будет дублироваться всякий раз, когда людей будет хотя бы двое двое, а вещь, на которую они претендуют - одна. Ситуация, когда «вещи две» - но каждый хочет иметь обе – из этого же разряда.
Вы что думаете, каждый человек, уже получив квартиру, уже заселившись в неё – добровольно, без страха и насилия, откажется от возможности хапнуть вторую? Даже если она ему не нужна, даже если это будет просто «вложение капитала», которое стоит, пустуя – откажется? Каждый?!
Добровольно отказаться от излишнего стяжательства может только специально подготовленный, нравственно обработанный, религиозно-идеологический человек. Всякий иной человек, понимая или не понимая свою природу рвача и хапуги, осмысленно или не осмысленно – будет стремиться к «омниофагии»[7], то есть всякую возможность хапнуть, подвернувшуюся на жизненном пути, будет настойчиво реализовывать.
Так номенклатура КПСС, оказавшись у власти в силу разных причин и обстоятельств, в процессе «приватизации» использовала эту власть для того, чтобы забрать себе всё достояние всего общества – и навсегда (как им кажется). Никакого классового противоречия между батраками и «сынами батрацкими» - вышедшими в коммунистическое начальство – не было и не могло быть. Нет речи и о классовой солидарность: банда приватизаторов отнюдь не горит жаждой реституции – т.е. возврата конфискованной коммунистами собственности дореволюционным владельцам. Банда приватизаторов воровала не для них, и не для абстрактного принципа частной собственности. Она воровала строго и лично для себя.
Такова новейшая иллюстрация того, о чём мы говорим: нет никаких классовых противоречий, нет классовой солидарности в сфере материального производства и распределения благ. Есть противоречие между телом и духом, духовностью и вещизмом, между зверем – и религией, которая сделала из зверя человека.
Мирное сосуществование и взаимное конструктивное сотрудничество «без подножек друг другу» может носить только религиозно-идеологический, духовный характер. Понять умом, что это необходимо для накопления знаний, прогресса – можно. Умом, рассудком – но не сердцем инстинкта.
Потому что при зоологических мотивациях – кому какое дело до ОБЩЕГО прогресса человечества, если обделили ЛИЧНО тебя? Кто, кроме религии, сказал, что заботится нужно о человечестве в целом, а не о себе самом?
Мирному сосуществованию людей не в чем больше крепиться, кроме сферы духа.
Нельзя закрепить благожелательность к другому человеку на материальном уровне. Если ты отдашь ему всё, то тем самым убьёшь себя (ведь часть ресурсов и благ жизненно необходимы). А если не всё - ему будет на что покушаться, и будет, за что тебя ненавидеть...
***
Как же нам попроще и покороче понять новую, адекватную реальности политэкономию? То, что марксизм неточен, мы поняли логически, а то, что рыночный либерализм – бред – ощутили уже и на своей шкуре.
Но, понимаете, отказ от неверного знания – ещё не есть верное знание.
Нигилистическое заявление «все обществоведы дураки» - не сделает человека знающим жизнь. Скорее наоборот, оно поможет его трансформации в бессмысленное животное с сумрачным и бессвязным состоянием сознания.
Начинаем понимать жизнь!
Для этого возьмём в самом широком смысле слова Силу - силу тела и ума, мускульную и духа. В любой шеренге людей – будет обязательно самый высокий и самый низкий, самый худой и самый толстый, самый светлый и самый тёмный и т.п. Нет двух абсолютно одинаковых людей (за исключением однояйцевых близнецов, да и то…).
Точно так же, как и все признаки, различается и Сила человека. Мы говорим о ней в широком смысле, не только как о способности побороть, победить в драке, но и как о способности убеждать, вести за собой, манипулировать и т.п.
Но если у разных людей разные силы – то значит, у них разное количество одной и той же субстанции. Какой же единицей её измерить?
Допустим, единица её измерения Z.Тогда всякий, у кого 2(Z) является потенциальным или действующим угнетателем для всякого, у кого 1(Z).Но он же является потенциальным или действующим угнетённым у того, у кого 3 (Z).
А где же классы, нации, землячества и т.п.? Да они просто растворились в этой схеме!
Не то, чтобы их совсем не существует, но они существуют как случайные, ситуационные комбинации, возникающие и распадающиеся хаотически, не подлежащие никакому учёту, и созданные только для удобства ЛИЧНО Й борьбы конкретных людей за личное обладание ресурсами земной жизни.
Попытка абсолютизировать случайное явление – всегда и смешна и страшна. Это удел сознания, потерявшего связь с Абсолютом и представление о том, что такое абсолютное. Такое сознание в степень абсолютного возводит временное и относительное, а на уровень необходимости неоправданно поднимает случайность.
При такой аберрации познания мира фанатик классовой борьбы становится на одну доску с ревнителем, например, расовой чистоты, искренне полагающим, что всё зло в мире – следствие тёмной кожи или выпирающей нижней челюсти, «не того» строения носа и «не того» цвета глаз…
Что в этом случае мы видим?Случайная, личная обида человека возносится на пьедестал вселенской скорби.
Тот, кого обидел помещик, считает, что всё зло в мире от помещиков, а «кулак» - он «свой брат, трудовой элемент». Тот, кого обидел еврей – переносит «центр зла» на еврейство, кого обидел фабрикант – на буржуев и т.п.
Но теоретик только тогда настоящий, а не липовый, когда он способен подняться над личными обидами, и рассуждать о явлении не только в приложении к себе, но и ко ВСЯКОМУ случаю, в том числе и случаям, с ним лично не происходившими.
Помещики и капиталисты, чужие нации и племена – могут нести с собой вполне реальное и конкретное зло в конкретный период. Но они не являются и не могут являться ПЕРВОИСТОЧНИКОМ зла. Если мы хорошенько подумаем, то поймём ПЕРВОСТОИЧНИКИ зла:
1. Ограниченность материальных ресурсов при неограниченности человеческого размножения. Человек является в мир без обеспечения, и должен это обеспечение добыть/отстоять.2. Психические расстройства и отклонения человеческого сознания, разного рода возникающие и разрастающиеся в человеческом сознании садо-мазохистские извращения.Вот эти два первоисточника зла поднимают на борьбу людей друг с другом, на ту борьбу, которая, словно камушки в калейдоскопе, принимает то видимость классовой, то видимость расовой, то видимость национализации, то видимость приватизации, то видимость конфликта внутри коллектива, то видимость конфликта между коллективами, то видимость конфликта поколений, то видимость семейных конфликтов и т.п.
Но у всего этого безмерного множества внешних выражений зла– только два коренных источника: личная обделённость и\или личные шизопатические расстройства разума.
***
Понимая это, мы понимаем жизнь, как она есть, и разом избавляемся от умноженных в великом числе химер обществознания. Мы сокращаем столько нолей в уравнении, что сразу же делаем работу с обществом на порядок более простой.
Но эта простота – связана, увы с очень длинной и сложной (и хрупкой) цепочкой «в один ряд» - взаимного личного подавления, ограбления, вампиризма и донорства.
Всякий, кто жил реальной жизнью, знает, что порой муж может избивать жену похуже любого крепостника, а жена угнетать и грабить мужа, унижать его - хуже, чем самый пронырливый капиталист-работодатель.
Означает ли это, что муж и жена принадлежат к разным классам? Означает ли, что к разным классам принадлежат родные братья, дети одного отца, если они устроят поножовщину при дележе наследства? А компаньон по фирме, ограбивший, или даже убивший компаньона - разве не в антагононистической с ним вражде?
Почитаем, что пишет великий бытоведец Иван Бунин: «…торгашили и сыновья его, Тихон и Кузьма… Товар — зеркальца, мыльца, перстни, нитки, платки, иголки, крендели... Но, проездив несколько лет, братья однажды чуть ножами не порезались — и разошлись от греха»[8].
Вот вам от классика зарисовка русского быта - и братья, и компаньоны, и не евреи - что важно, учитывая, как много значит в нашей патриотике "фактор сионизма"...
Хозяйственная, экономическая агрессия заложена в каждую живую личность, в каждую индивидуальность.
Хозяйственная, экономическая агрессия заложена в каждую живую личность, в каждую индивидуальность.
Для успеха личной агрессии люди порой создают союзы, заговоры, банды. Мы назвали это явление масонерией. Союз одних людей для подавления и обмана других - как вы понимаете, совсем не нация и не класс. Он не имеет никакого отношения к средствам производства, статусу собственника или наёмного рабочего и т.п.
Союз - это понятие скорее, военное: союз людей, договорившихся быть солидарными и сложить усилия для агрессии против окружающего мира. Я подозреваю, что такие военные союзы - масонерии Маркс и марксисты приняли за "классы" по принципу "слышу звон, да не знаю, где он".
Не может быть никакой устойчивой классовой солидарности - т.е. солидарности с незнакомым и чужим мне человеком.
Если он рабочий, и я рабочий - но в разных отраслях, то мы антагонисты, потому что его интерес - чтобы продукт моей отрасли ценился подешевле, а его - подороже, и у меня то же самое. Если он капиталист, а я - наёмный рабочий, батрак - то наши интересы могут вполне совпадать - например в борьбе с другой сплочённой группой. Если я рабочий, а он безработный, то он хочет занять моё место, а я не хочу отдавать и т.п.
Словом солидарность чужих и незнакомых между собой людей - выдумка, химера. Мы знаем солидарность, и порой страшную солидарность - но это солидарность мафий, крепко повязанных взаимной порукой, и конечно же, знакомых, хорошо друг друга лично и персонально знающих людей. Она связана с личными отношениями между людьми, создающими хищные карьерно-финансовые кланы.
***
Возникает довольно унылая картина мира, в которой всякий, кто сильнее является потенциальным (если не действующим) угнетателем, эксплуататором всякого, кто слабее, но сам оказывается угнетённым, если нарвётся на силача покруче себя.
Эта картина, конечно же, не так привлекательна, как весёлый двухполюсный марксизм с его манихейством одного-единственного разделения между людьми.
Но беда в том, что эта картина (унылая) - правда, а марксистское манихейство - вымысел, ничем не подтверждённый и на практике не работающий.
Попросите любого "такого же, как вы, рабочего" - отказаться ради вас от высокооплачиваемого места - и поймете, о чём я. Попросите любого "такого же как вы, капиталиста" уступить свою прибыль в вашу пользу, в силу классовой солидарности - и тоже поймете, о чём я. Нет этих единств, ни пролетарского, ни буржуазного, ни национального. Нет, и никогда не было.
***
Единства бывают, но совсем другие. Они не на средства производства опираются (тут каждый каждому враг), а на ИДЕИ.
Есть хищные единства, когда дружат против третьего лица или лиц. Там идея такая: давай этого (этих) завалим, а потом как-нибудь поделим его барахлишко...
Эта идея - с кистенём из подворотни.
Переоценивать солидарность бандитов, СООБЩА грабящих - я бы не стал. Никакого устойчивого "класса" в марксовом смысле слова на этом не построишь.
Есть и Единство Созидания. Оно лежит в основе цивилизации, и тоже не имеет классового характера.
Маркс, конечно, полагал, что источник этого единства - прогрессивные классы и общественные силы. Но он так и не объяснил, и не смог бы - если бы попытался - НА КАКОМ ОСНОВАНИИ он разделяет прогрессивные, хорошие и реакционные, плохие явления?
С чего он, атеист, взял, будто капитализм "выше" рабовладения? Выше по отношению к чему? Как можно в мёртвом пространстве, поровну тянущемся во все стороны, знать, где "верх", а где "низ"?
Когда современный человек говорит "подъём" или "спад", "высокие отношения" или "низость" - то это аллюзия христианства, в том числе, конечно, и у атеистов-марксистов.
Исходно имелась в виду картина мира, в котором выше - значит, ближе к Небу, где сидит Бог, ближе к Богу.
А ниже - наоборот. Отсюда и берутся понятия - "хороший, высокий" или "плохой, низкий" поступок.
Как у атеиста может быть плохой или хороший поступок, исходя из чего оценивать?! Крокодил съел козла - это хорошо или плохо? А не съел бы - с голоду сдох... Чья жизнь дороже - козла или крокодила?
Там где нет религиозного эталона-мерки (хотя бы в смутном виде социального инстинкта) - невозможно выставлять никакие оценки.А марксизм так и сыпет оценками: прогрессивные отношения, силы... Реакция... Откат... Движение вперёд... Движение назад...
Ну из чего, скажите, он, марксизм, может знать, где "перед", а где "зад"?!
В его картине мира на все четыре стороны простирается мёртвое и пустое пространство. Всё, что в этом пространстве возникает - возникает случайно. И, соответственно, смысла в возникшем - не более, чем в случайном пузыре кипящей каши.
Тут никаких оценок быть не может. Улучшение - это приближение предмета к эталону. Есть эталон, и если предмет стал на него больше похож, то он "улучшился". А если меньше - то "ухудшился".
А пытаться судить без эталона - всё равно, что сравнивать помидор с трактором...
Марксу вот кажется, что капитализм прогрессивнее рабовладения. А садисту - наоборот. Ему же, садисту, хочется терзать и мучить, а при нормальном капитализме посягательство на личность запрещено и даже карается...
Оттого садисту кажется, что мир испортился. Десятки теоретиков фашизма именно об этом и писали: в мире стало меньше насилия, меньше грубости и железной попирающей врага воли - для нас, мол, мир оттого стал хуже...
***
В конечном итоге мы понимаем важные вещи:
- Единство людей, готовых взаимно жертвовать личными интересами ради других – это не дело далёкого коммунистического будущего, а условие, необходимое для всякой, даже низшей стадии цивилизации. Без этого единства не может быть ничего, кроме зоологической грызни.
- Единство людей – это их сознательный духовный выбор, сделанный лично и по убеждению, а вовсе не продукт каких-то «производственных отношений», делающих человека помимо его воли и сознания.
- Цивилизацию делает совокупность верующих в вечные ценности (скрижали) – которой на каждом этапе противостоит совокупность циников, разрушающих цивилизацию. Вопрос – в соотношении: когда циников становится слишком много, цивилизация рушится.
- Цели и задачи цивилизации не возникают по мере развития производства и техники, а были поставлены изначально, у истоков цивилизации. Наоборот, технику подбирали под задачу, и при снятии задачи – её научно- техническое обеспечение теряет смысл, деградирует (что мы и видим сегодня). То есть не фундаментальное знание зависит от прикладного, а прикладное – возникает из фундаментельного. И чем фундаментальнее знание – тем оно первичнее.
- Сама по себе цивилизация – это не сумма множества личных рывков к прибыли и удаче. Сумма множества личных эгоизмов – это джунгли (иногда каменные).
Цивилизация же – это сознательный вероисповедный выбор человека. Это нечто, возникающее – потому что в него верили. Причем верили уже позавчера, а возникает оно только сегодня, да и то хорошо, если не завтра.
А.Ситников назвал это "опорой на будущее": то, чего ещё нет, что только в воображении живёт - диктует тому, что есть, как ему быть.
Наше же обществознание полагало, что вера – не источник антропогенного ландшафта, а его преломлённое отражение. Потому, мол, люди и верят в него, что оно уже возникло, и куда же деваться, коли оно перед тобой?
С таким искажённым представлением о реальности – могло ли обществознание что-либо предсказать или от чего-либо уберечь общество?
[2][2] Там же: «Совокупность этих производственных отношений составляет экономическую структуру общества, реальный базис, на котором возвышается юридическая и политическая надстройка и которому соответствуют определенные формы общественного сознания. Способ производства материальной жизни обусловливает социальный, политический и духовный процессы жизни вообще. Не сознание людей определяет их бытие, а, наоборот, их общественное бытие определяет их сознание».
[3] Когда «…из форм развития производительных сил отношения превращаются в их оковы… наступает эпоха социальной революции. С изменением экономической основы более или менее быстро происходит переворот во всей громадной надстройке. При рассмотрении таких переворотов необходимо всегда отличать материальный, с естественнонаучной точностью констатируемый переворот в экономических условиях производства от юридических, политических, религиозных, художественных или философских, короче — от идеологических форм, в которых люди осознают этот конфликт и борются за его разрешение. Как об отдельном человеке нельзя судить на основании того, что сам он о себе думает, точно так же нельзя судить о подобной эпохе переворота по ее сознанию.
[4] Там же: «Наоборот, это сознание надо объяснить из противоречий материальной жизни, из существующего конфликта между общественными производительными силами и производственными отношениями. Ни одна общественная формация не погибает раньше, чем разовьются все производительные силы, для которых она дает достаточно простора, и новые более высокие производственные отношения никогда не появляются раньше, чем созреют материальные условия их существования в недрах самого старого общества».
[5] Там же: «Поэтому человечество ставит себе всегда только такие задачи, которые оно может разрешить, так как при ближайшем рассмотрении всегда оказывается, что сама задача возникает лишь тогда, когда материальные условия ее решения уже имеются налицо, или, по крайней мере, находятся в процессе становления».
[6] Там же
[7] Наш термин, означающий «всепожирание» - психическое расстройство неутолимой, патологической жадности, алчности, стяжательства, не имеющих физиологического основания, чисто-психического состояния ненасытности.