Не буду останавливаться на его прекрасных песнях для «Наутилуса», приведу лишь ряд его наиболее гневных восклицаний про Россию и русских уже из середины нулевых:
Смешно, конечно, что «кашины, крыловы и мальгины» оказались в сознании Кормильцева репрезентативными представителями русского народа, но и помимо этих слов он наговорил столько всего прочего, что не хватит места для цитат, а кому интересно – вот, сборничек высказываний.
Само словосочетание «смерть русского поэта в Лондоне» отдаёт каким-то абсурдным трагизмом. А ведь Кормильцев, как бы он ни пыжился, был настоящим русским поэтом, и никакие «взгляды» отменить этого факта не в состоянии. Но еще более трагично и абсурдно умирать на чужбине в страшной нищете и от мучительной болезни. И, что уж совсем непонятно – зачем?!
Строго говоря, не ясно, какого чёрта с трудом передвигающийся человек решил покинуть родную страну, где его всё ещё тысячи людей любили, ценили и уважали, и податься в один из самых дорогих городов мира? Не за лечением. И не за славой. А, насколько можно понять из кипучего его негодования «рабской Россией» — за свободой. Помимо этого никаких практических причин уезжать из России, где его никто не преследовал и не «прессовал», не было.
И вот он оказался «на свободе». Дальше позволю себе цитаты:
«Так получилось, что последние месяцы он жил исключительно в долг. Книги «Ультра.Культуры» не доходили до прилавков, диски «Наутилуса» не продавались, а гонорары за статьи были совсем крохотные. Как признавался Илья Валерьевич одному из издателей, «вы, наверное, не представляете себе кошмар, в котором я живу: работаю как лошадь, а зарабатываю, как осел… Просто нет времени ни на одну идею, которая не приносила бы аванс на следующей неделе».
«От безысходности Ильи занялся «старинной русской забавой» — обзвоном друзей с просьбой одолжить денег. Как ни странно, отказов практически не было».
«Английские издательства не спешили публиковать переводы с русского, и становилось понятно, что вся многолетняя эпопея Кормильцева с книгами зашла в тупик».
«Тут необходимо отметить, что с первых дней пребывания в Лондоне у Кормильцева наступило время жесткого финансового кризиса. Сбережений в семье не было, а деньги, взятые в долг, закончились быстро. В итоге, когда дома сломался бойлер, квартира оказалась без тепла и горячей воды. Денег на починку не было, а гонораров едва хватало на еду для Каролины».
Кто же ему тогда помогал? Опять-таки, не свободные англичане, а рабские русские – те, кому он до этого плевал в рожу:
«Никто не едет в Лондон на днях? — писал он в интернете в ноябре 2006 года. — Надо отвезти лекарства. Мне». Сотни откликов были ему ответом. И неудивительно, что буквально через пару дней Кормильцеву передали обезболивающие лекарства и три тысячи фунтов от Андрея Сумина — в счет будущих роялти».
«В паузах между чтением Корана главным развлечением Кормильцева был телефон. Он часто играл на нем в шахматы или ностальгически звонил в Москву, узнавая, как идут дела в издательстве. И когда ему принесли огромный счет за переговоры, Илья Валерьевич повел себя странно и никак на него не отреагировал. В итоге телефонные расходы оплатили неожиданные Шура и Лева из «Би 2», которые по случаю оказались в Лондоне. Они встретились с Алесей в маленьком кафе, спросили: «Чем мы можем помочь?», печально посмотрели на цифры, печально дали деньги и печально ушли».
Странно, а где же английские поклонники?
Умер Илья в нищете и одиночестве. «Рабские русские» могли помогать ему деньгами, но вернуть поэта из «свободной Англии» в родную страну, где, почти наверняка, он смог бы дольше бороться с болезнью и уж, во всяком случае, не умереть смертью бомжа, были не в силах.
Всё это невыразимо печально: человека убили (если быть более точным – добили), фактически, его собственные иллюзии – иллюзии о чужих странах и о своей собственной. Но, по крайней мере, сами обстоятельства его смерти смогли опровергнуть все его глупости – сама судьба крайне выразительно дала понять, в чём был неправ автор «Прогулок по воде».