Учитывая, что по разным оценкам, в действующих армиях Луганской и Донецкой народных республик насчитывается 40-50 тысяч военнослужащих, резерв действительно солидный. Тем более что, согласно отчетам, на учения призвали только часть военнообязанных, из числа работающих в государственном секторе. То есть реальный мобилизационный потенциал региона выше, и при правильной системе подготовки и организации, армейские корпуса могут оперативно усилиться в разы.
Как ни парадоксально, за три года войны весь имеющийся у ДНР реальный мобилизационный опыт – это опыт народной инициативы 2014 года, который впоследствии был благополучно проигнорирован государственными структурами в рамках кампании «строительства мирной жизни» прямо под обстрелами.
Впрочем, за это упущение, похоже, все же взялись. Подробности и тонкости мобилизации военнообязанных, да еще и во время настоящей войны, гражданским, наверное, знать действительно не обязательно. Обывателю мужского пола достаточно помнить, где находится его сборный пункт, куда положено прибывать по тревоге.
А там он уже становится не гражданским, а вполне себе мобилизованным, у которого есть командир, приказ и все необходимое. Масштаб сборов резервистов под Торезом говорит, что даже задачи такого рода, в принципе, выполнимы. Но, как свидетельствует мировой опыт, во время любой войны количество мирного населения превышает численность поставленных под ружье в десятки раз. А значит, если готовиться к обострению на фронте, то готовиться надо далеко не только нынешним и потенциальным защитникам.
Чего ждать и к чему готовиться гражданскому населению Донбасса, если окажется, что вчерашние 27 000 резервистов едут уже не на показательные сборы, а на настоящую войну?!
Как минимум, задуматься об этом стоит жителям прифронтовых районов вместе с руководителями этих административных единиц. Очевидно, что за два года относительного затишья в ДНР вернулись многие, бежавшие от войны в 2014-ом. Вернулись, в том числе в районы, остающиеся потенциально опасными и по сей день: Петровский, Куйбышевский, Киевский и Кировский в Донецке; в Ясиноватую и Красный Партизан, в Горловку и Тельманово, расположенные прямо на линии фронта и практически не имеющие безопасных районов и пригородов. Известна ли и с какой точностью численность, проживающих там? Что с готовностью местной инфраструктуры принять такое количество людей в случае опасности? Готовы ли бомбоубежища, есть ли в них необходимый запас воды, медикаментов и прочего положенного?
Если противостояние войдет в фазу посерьезней, чем «рост количества нарушений перемирия», то людей из прифронтовых районов придется незамедлительно эвакуировать, хотя бы для того, чтобы не подсчитывать ежедневные потери мирного населения. Но для этого уже сейчас необходимы планы и система эвакуации, в работоспособности которой отсутствуют сомнения. Нужна эффективная (на манер израильской) система оповещения о тревоге. Существующая же, кажется кроме как в учебных целях ни разу не использовалась, по крайней мере, во время мощных февральских обстрелов она молчала.
Проработан ли вопрос с охраной имущества в опустевших, после эвакуации, районах? Мародерство – проблема всех войн и конфликтов, а внутренние блок-посты, которые в свое время препятствовали разграблению того же поселка Октябрьского и подобных, почти безлюдных в период активных боев, поселков, были ликвидированы еще в 2015 году.
Определены ли места, где будет размещаться эвакуированное из опасных районов, население. Гостиница, интернаты, общежития. Достаточна ли их емкость? Готовы ли к экстренному заселению коменданты и администраторы? Что с медицинским и прочим обслуживанием? Со связью, гигиеной, психологической помощью? Кроме того, опыт прошедших накануне сборов выявил еще один серьезнейший вопрос - пропускная способность магистралей. Для тех, кто 6 апреля не передвигался в направлении Шахтерска, поясним. Для доставки на торезский полигон почти 30 тысяч человек были использованы сотни транспортных средств, перемещавшихся колоннами.
Существующая дорожная сеть, если посмотреть на карту, в принципе, не предполагает обилие подъездных маршрутов к Шахтерскому району, и основная масса участников добиралась туда через Донецк и Макеевку, где в итоге движение было затруднено чуть ли не с 7 утра и пришло в привычный ритм только после 7 вечера. Отдадим должное Госавтоинспекции республики, для безопасности движения и недопущения заторов были предприняты все возможные меры, сотрудники были расставлены чуть ли не на каждом перекрестке, по возможности разруливали пробки и регулировали трафик. Транспортного коллапса, удалось избежать, пусть многие все же утром и опоздали на работу, а вечером попали домой позже, чем хотели бы.
Но, это было плановое мероприятие, готовившееся рядом ведомств определенный период времени. И основной нагрузкой на транспортные магистрали выступали организованные колонны в сопровождении машин ГАИ. А ведь в случае необходимости эвакуировать в тыл жителей прифронтовой полосы, времени на подготовку и координацию действий может и не быть. Как бы не были организованы люди, подобные случаи неизбежно сопровождаются паникой, нервозностью, страхом гибели.
Все же хотелось бы быть уверенными, что эти варианты прорабатываются, и в случае необходимости ГАИ и МЧС готовы оперативно ликвидировать аварии, расчищать дороги, регулировать трафик и предпринимать меры, которые, должны спасти сотни жизней. Ведь стоит учитывать, что помимо массовой эвакуации, если до нее дойдет дело, ситуация на дорогах резко осложнится значительным количеством частного транспорта, выезжающего в направлении глубокого тыла и Российской Федерации, что в географии ДНР практически синонимы.
Кстати, если опять вернуться к опыту 2014-го, то пограничникам тоже стоит иметь план действий на случай обострения боев. Давно замечено, что наиболее опасные периоды масса дончан предпочитает пережидать в России, а значит, нагрузка на пропускные пункты может возрасти. Справится ли с ней пограничная служба республики? Есть ли у нее координация с представителями Пограничной службы Федеральной службы безопасности Российской Федерации на случай возникновения подобной ситуации?
Три года назад МЧС России разворачивало временные лагеря для приема беженцев. Готовы ли сегодня приграничные зоны ДНР к повышенному наплыву гражданских, есть ли там возможности и ресурсы для разворачивания подобных временных баз. Безопасна ли окружающая территория? Трагический случай в Новоазовске, произошедший на этой неделе, вновь вернул в повестку дня вопрос разминирования мест, где проходили боевые действия. Все ли сделано в этом отношении в той же Мариновке и прочих местах, где в случае возникновения заторов и очередей гражданские, в первую очередь дети, могут забрести в ближайшие посадки и прочие потенциально опасные места.
Выглядит список вопросов, признаем, пугающим. И лучше было бы, чтоб до мобилизации и эвакуации дело не доходило, потому что в случае накала боевых действий до уровня лета 2014-го, потери среди мирных жителей и военных все равно неизбежны. Но, как известно, готовиться всегда стоит к худшему, тем паче, что подготовка может эти потери серьезно снизить.
В 2014 году, когда война обрушилась на Донбасс, населению приходилось рассчитывать на самих себя, и гражданская взаимовыручка сработала на полную мощность. Результат, конечно, вышел далеко не идеальный, но все же значительное количество людей уцелело, благодаря помощи ополчения, волонтеров и просто неравнодушных соседей. Три года спустя, ситуация стала принципиально иной.
Волонтерская активность снизилась в разы, в том числе за счет государственных ограничений, а у населения, в целом, из-за постоянного пребывания на войне снизился порог тревожности. Важно, чтобы в таком же состоянии апатии и уверенности, что все как-нибудь обойдется не пребывало и государство.