В интервью журналу Atlantic Барак Обама фактически начинает подводить итоги своего президентства и пытается сформулировать то, что сам журнал называет «доктриной Обамы». Отдельный интерес представляют характеристики Путина, данные американским президентом. При этом они больше говорят о самом Обаме, чем о российском лидере.
Опубликованные журналистом Atlantic Джефри Голдбергом беседы с президентом США содержат немало любопытных мест. Иногда они даны прямой речью, а иногда в пересказе, чтобы смягчить эффект: например, когда говорится о раздражении Обамы в отношении «безбилетников».
Так президент США называет американских союзников, рассчитывающих «использовать американские мускулы для решения своих узких задач». Упоминаются Саудовская Аравия и Турция, Израиль, государства ЕС. Говорится о разочаровании Обамы в Эрдогане, которого он якобы вначале считал умеренным, а потом понял, что он авторитарный.
По поводу раздражения Обамы в адрес ближневосточных «безбилетников» можно сказать, что это чувство взаимно – американского президента не уважают практически во всем регионе, причем как сунниты, так и шииты, как израильтяне, так и египтяне. Обаму считают слабым и непоследовательным президентом. И хотя вторжение в Ирак, разворотившее множество проблем региона, произошло при его предшественнике, а он сам вывел войска из Ирака и начал свое президентство с каирской речи о мире и демократии, именно при Обаме регион взорвался.
На время его правления пришлась «арабская весна», в ходе которой американцы как минимум играли против лояльных к ним руководителей (вроде Мубарака), а как максимум – напрямую организовали свержение глав государств (случай Каддафи). Обама может винить во вмешательстве в Ливию кого угодно из иностранцев (например, Саркози) или своих соратников (Клинтон), но в нынешней ситуации на Ближнем Востоке есть и его вина. Хотя понятно, что лично Барак Хуссейн Обама не хотел отправлять американские войска за границу, как не хочет он этого и сейчас:
«Почти любая великая держава переоценивала свои силы, растягивала их свыше всякой нормы. Отправлять наши войска для наведения порядка в любую проблемную точку – это ошибка»
.Это и есть доктрина Обамы, но ее осуществление привело к потере доверия к США со стороны их союзников, особенно на Ближнем Востоке. Сначала вы разворотили регион, а теперь умываете руки, отказываетесь применять военную силу, но при этом по-прежнему хотите быть главным гарантом, судьей и выгодополучателем? Примерно так рассуждают в ближневосточных столицах, припоминая и то, как Обама обещал ударить по Асаду, но не сдержал слово. В нынешнем интервью Обама, кстати, приписывает себе авторство идеи о вывозе из Сирии химического оружия в 2013 году:
«В путанице появился «бог из машины» в лице российского президента Владимира Путина. На саммите G20 в Санкт-Петербурге, через неделю после того, как он передумал относительно Сирии, Обама, согласно его воспоминаниям, отвел Путина в сторонку и сказал российскому президенту, «что если мы заставим Асада избавиться от химоружия, это снимет необходимость наносить военные удары».
То есть Обама, который своими заявлениями о «красной черте» поставил к августу 2013-го ситуацию вокруг Сирии на грань большой ближневосточной войны, хочет показать, что он в итоге сам передумал воевать и использовал для этого подвернувшегося под руку Путина. В реальности же Россия и Китай всячески и демонстративно противодействовали планам американских ударов по Сирии, да и в Вашингтоне многие понимали всю опасность американского вмешательства. И в этой ситуации Путин, зная, что Обама лично не очень хочет воевать, нашел возможность сделать так, чтобы и войну предотвратить, и дать возможность сохранить лицо американскому президенту.
Кто первый предложил идею вывоза химоружия – Москва Вашингтону или Вашингтон Москве – на самом деле не принципиально, но понятно, что заслуга в предотвращении войны в гораздо большей степени принадлежит Путину, чем Обаме.
И подтверждением этого является и то, что у американского президента осталось к российскому чувство плохо скрываемой ревности. Вместо чисто человеческой признательности за то, что тебе, нобелевскому лауреату, помогли избежать развязывания войны, Обама затаил обиду. Обама считает Путина агрессивным, при том, что в феврале 2014-го именно Путин посчитал себя обманутым после того, как Обама сначала попросил его убедить Януковича принять условия Майдана и подписать соглашение о досрочных выборах, а после переворота тут же признал новую украинскую власть.
В интервью Обама снова заявил, что США не будут воевать с Россией за Украину, отметив, что «Украина для России входит в число главных интересов, а для США – нет». Заявляя, что «Путин действовал на Украине в ответ на то, что государство-клиент могло выскользнуть из-под его контроля. Он импровизировал, чтобы удержать там контроль», Обама, естественно, ничего не говорит о том, кто же уводил Украину из российской сферы влияния – подразумевая, что это якобы был стихийный процесс демократического выбора народа. И еще и пытается на украинском примере показать преимущество своей доктрины перед путинской (так, как он ее понимает):
«Реальная сила в том, что вы можете получить то, что хотите, без необходимости прибегать к насилию. Россия была намного сильнее, когда Украина выглядела независимой страной, которая на самом деле была клептократией и где можно было дергать за веревочки».
Тут все прекрасно – Америка действительно получила то, что хотела, не прибегая к насилию: манипулируя киевской элитой, сумела на время оторвать Украину от России. Но Россия до февраля 2014-го не имела возможности командовать киевским правящим классом, а после киевского переворота не стала применять силу, ограничившись лишь обеспечением возвращения Крыма и поддержкой восставшего Донбасса. Россия реагировала на наступление США, а Обама «скромно» забывает о причине украинского кризиса.
Но при всем этом Обама, по сути, признал бесперспективность попытки атлантизировать Украину: «факт заключается в том, что Украина – страна, которая не входит в НАТО, всегда будет уязвима для военного доминирования со стороны России вне зависимости от того, что делаем мы»:
«Если кто-то стал бы утверждать, что мы могли бы подумать о том, чтобы воевать с Россией из-за Крыма или Восточной Украины, то им следует высказаться, причем очень ясно. Предположение о том, что, выступая с жесткими заявлениями или вступая в военные действия, которые касаются какого-то определенного района, может каким-то образом повлиять на решения, принимаемые в России или Китае, противоречит всем тем фактам, которые мы видели в последние 50 лет».
При этом Обама считает главной угрозой для США Китай, а не Россию, потому что она слабее:
«В отличие от Китая, у русских демографические проблемы, структурные экономические проблемы, для преодоления которых потребуется не только их понимание, но и время целого поколения... Путь, избранный Путиным, не помогает преодолеть эти вызовы. Но в этой обстановке сильно искушение использовать военную силу, чтобы продемонстрировать величие, и Путин к этому предрасположен. Так что я не недооцениваю тут угрозы».
Сложно понять, искренне ли Обама считает, что Россия использует военную силу для демонстрации величия, или просто повторяет расхожий в русофобской американской аналитике штамп о том, что в традициях российской власти вести «маленькие победоносные войны» ради решения или отвлечения внимания от внутренних проблем. В любом случае такое суждение демонстрирует абсолютное непонимание мотивов Путина и интересов России. Но Обама, чикагский юрист, плохо знает не только российскую, но и мировую историю.
Еще одна обамовская трактовка мотивов российского президента – Путин постоянно пытается «выглядеть равным нам», понимает, что сейчас Россия теряет свои позиции в мире, «и тот факт, что он вторгается в Крым или пытается поддержать Асада, не делает его внезапно игроком». «Вы не видите его ни на одной из встреч, где формируют повестку», заявил Обама, демонстрируя, что считает важными только встречи «Большой семерки», то есть атлантического клуба. Эти утверждения Обамы не нужно опровергать – даже в США за два последних года тезис об усилении геополитических позиций в мире стал практически общепризнанным.
Понятно, что сейчас у Обамы есть и дополнительный мотив для критики в адрес Путина – в ходе нынешней предвыборной кампании его постоянно сравнивают с нашим президентом. Если раньше этим занимались аналитики и публицисты, то теперь в сопоставлении упражняется Дональд Трамп – все более вероятный преемник Обамы в Белом доме. Вот и в четверг он в очередной раз заявил, что «Путин очень сильный лидер для России. Гораздо сильнее, чем наш», – и понятно, что это не может не раздражать уходящего президента. В интервью Atlantic Обама дал и личностную характеристику Путину – отчасти высокомерную и характеризующую самого президента США.
Сначала, отвечая на вопрос журналиста о том, не кажется ли ему, что российский лидер выглядит злобным и грубым, Обама был очень корректен – он не согласился с этой характеристикой:
«Правда, вообще-то, такова, что Путин на всех наших встречах подчеркнуто вежлив, крайне откровенен. Он никогда не заставляет меня ждать по два часа, как поступает с некоторыми другими людьми».
Тут, конечно, заметна неосознанная и детская попытка подчеркнуть собственную значимость для Путина, по сути, свидетельствующая, что в их отношениях Обама чувствует себя объектом, а не субъектом действия.
При этом Обама подчеркнул, что Путину очень важна Америка и он хочет смотреться его партнером, что тоже выглядит попыткой выдать желаемое за действительное. Путин считает отношения России и США важнее, чем думают в Америке, сказал Обама, «он постоянно заинтересован в работе с нами и в том, чтобы выглядеть нашим партнером» – такую позицию Путина Обама решил объяснить фразой, которая тут же стала самой цитируемой в России.
«Потому что он не так уж глуп (he's not completely stupid)», – сказал американский президент о своем российском коллеге – и эту фразу переводили в самых разных вариантах. Наиболее резкий – «не полный дурак» – также вполне адекватно переводит смысл сказанного: и не надо удивляться, дескать, «как же он себе такое позволяет».
Обама смотрит на Путина свысока во всех смыслах этого слова – в этом сказывается и комплекс американской исключительности, и личные комплексы 44-го президента США. Но при всем этом, пытаясь объяснить для себя Путина каким-нибудь набором психологическо-политологических штампов – «маленький русский шпион из бедной семьи, ставший авторитарным диктатором-клептократом» – Обама все равно не понимает его. Путин неприятен ему, он его подавляет. При этом не Путин стремится подавить Обаму – потому что Путин профессионально и человечески пытается расположить к себе любого собеседника – а сам Обама чувствует себя неуютно. Путин подавляет Обаму своей непонятностью. Поэтому Обама боится стать объектом его манипуляций и предпочитает избегать общения с ним.