День, когда сила духа нашего народа победила окончательно и бесповоротно, как мы думали, — идеи западной философии, основанные на расовой теории.
Нацисты прописали превосходство их, арийцев, над всем остальным человечеством. А немецкая научная мысль, университетская профессура, литература, поэзия, музыка воспевали на все лады "белокурых бестий". Для господства бестий и были созданы лагеря смерти. Чтобы уничтожать недочеловеков.
Этот конвейер смерти остановил "русский медведь".
Ворота лагеря смерти Освенцим-Биркенау открыли воины-красноармейцы. Они принесли жизнь и свободу тем, кому было суждено обязательно умереть. Русские солдаты, которых выжившие узники, собственно, и назвали тогда "медведями" (за рост и спокойную молчаливость) отдали несчастным свою еду и поделились теплыми вещами. А потом позвали санинструкторов, из тех, кто был под рукой, и начали делать то, что всегда делали русские.
Потребность спасать других, отличающихся этничностью, происхождением, языком, обычаями, — главная причина, по которой нас ненавидят.
В том числе и те, кого мы спасли. Поляки, вызывающе попирая и историческую правду, и нравственную норму, открыто объяснили причину неприглашения российской делегации на сегодняшнее 80-летие освобождения лагеря смерти Освенцим-Биркенау: "Роль СССР была неоднозначна тогда, а уж теперь и подавно", — сказали они.
Внесем ясность по поводу нашей тогдашней "неоднозначности".
Польшу, с которой немцы в середине 30-х вели котильоны и подписывали декларации о неприменении силы, позже те же нацисты лишили государственности. Поляков и полек объявили недочеловеками. Мужчины были обречены на каторжный труд и смерть. Молодых женщин ждала участь секс-рабынь в публичных домах для солдат вермахта. Стариков отправляли в лагеря, где маршрут был однозначным: газовая камера и печь крематория.
Совсем уж однозначной выглядела судьба еврейского населения: все они были обречены. Их золотые зубные коронки однозначно ждала переплавка, остриженные их волосы однозначно предназначались для набивки матрасов и подушек. Кожа человеческая однозначно шла на абажуры, из телесного жира однозначно варилось мыло. "Культурная" немецкая нация однозначно сумела из миллионных серийных убийств построить процветающий сектор экономики рейха.
Русские, вне зависимости от этничности, национальных особенностей, воспитания и образования, решили, что немецкая однозначность есть варварство. А с варварами разговор короткий. Мы гоним варваров за Можай, побеждаем их безоговорочно, а потом отдаем в руки юстиции. Сразу же. А не ждем, как ждали в Германии аж два десятилетия, чтобы провести суд над администрацией лагерей смерти. Комендантами и надзирателями. Из тысяч тех, кто измывался над заключенными, кто проламывал молотками младенческие черепа на глазах у матерей, кто душил газом "Циклон Б" стариков, натравливал овчарок, чтобы те выгрызали гениталии у мужчин, осудили и приговорили чуть больше полутора сотен извергов.
Желание примкнуть к "культурной" немецкой нации было притягательным не только на персональном уровне. Стран, что прониклись идеями расового превосходства, оказалось много. Литва, например. Там были уничтожены практически все евреи. Люксембург — великое герцогство — провозгласил себя "юденфрай", то есть "свободным от евреев". То же самое сделала и Эстония. Вильнюс и Таллин, нас обвиняющие практически в еженедельном режиме в "несоответствии идеалам свободы, прогресса и общечеловеческих ценностей", как и в "неоднозначности", вполне однозначно участвовали в уничтожении евреев. Потому что считали их "другими".
Замалчивание решающего вклада советского народа в разгром "культурной" германской военной и идеологической машины, вермахта, гестапо, аппарата нацистской партии, пропагандистского молоха происходило раньше и происходит сегодня — при участии тех государств, которые мы освободили от нацизма, — с единственной целью.
Сохранить этот нацизм.
Сохранить фундамент философии, которая допускает, что одни народы могут быть лучше, более продвинутыми и более прогрессивными, чем другие. Одни государства, согласно все той же шкале, могут быть более демократическими, а другие — менее.
Сегодня в Освенциме-Биркенау собрались те, чьи предки гнали сограждан, смевших говорить на других языках, исповедовать иную религию и следовавших иным культурным обычаям, в печи крематориев.
Бой с нацизмом и с человеконенавистничеством не был окончен ни 27-го января 1945-го, ни даже 9-го мая того же года. Он продолжается. Мы в нем участвуем потому, что не хотим допустить европейской однозначности. Той самой, которая стартует с возвышения одной нации и унижения другой. И хоть у нацизма начала могут быть разные, финал всегда один. Эта идеология неизбежно приводит к печам крематория. Загасить которые мог тогда и может сегодня только "русский медведь".
Елена Караева