Политическая стабильность — это нормальное воспроизводство власти, без борьбы за неё. Власть — первичное социальное отношение и условие всех остальных социальных процессов, организации социума. Она основана не на насилии, а на добровольном подчинении.
Проблема политической стабильности — это проблема нарушения механизмов воспроизводства власти, не просто дробления власти (перевороты) и борьбы за власть вплоть до гражданского противостояния (войны), но и обнуления власти, проблема революции, отказа подвластных признавать власть и её основания. Великая французская революция (Великая — потому что пример для всей Европы) — произошла не во время взятия Бастилии, а при переходе Генеральных Штатов из зала сословий в спортзал (для игры в мяч).
Отказ политического сообщества от базовой, действующей парадигмы власти — это революция, а последующее кровопролитие —лишь её социальные последствия при новом самоучреждении власти. «Восставший народ» тут ни при чём, всё происходит в политической верхушке общества. Эта «тайна» революции до сих пор тщательно охраняется, на первый план выдвигается миф «восставшего народа». С чего начинается распад политического единства?
Вот западная формула для нас: «Народ восстанет и власть будет сметена». Запад в это даже сам верит. Нас запугивают революцией. Мы ведь знаем, сколько она стоит. На это и Наполеон с Гитлером рассчитывали, как-то себя при этом в качестве нежелательных гостей не рассматривая. Вот что нам вменяют, чтобы мы боялись. Чем выборы закончатся. Что будет, если Путин уйдёт. Что будет, если он не уйдёт. Боятся надо в любом случае. Это цель враждебной идеологической атаки. Но эта западная формула дестабилизации у нас ни разу не работала. Русский народ никогда не восставал. Локальные крестьянские бунты, казацкая война Пугачёва, но не народ в целом. Власть у нас всегда самоликвидировалась — со смертью Бориса Годунова, с ликвидацией Николая Второго, с самоустранением КПСС.
А вот народное ополчение всегда возвращало власть — и в 1612-м, и в 1918—1920-х, когда «вовлечение народа в революцию» (которая революцией уже не была, напротив, шло создание новой социальной организации) — то есть в Красную Армию с её целенаправленной деятельностью, потребовалось для подавления исторически бесцельного белого движения. Заметим, что в 1991-1993-м ополчение уже не потребовалось. Хватило расстрела Белого дома с Госдумой внутри (Китай расстреливал студентов). Ликвидации зачинщиков. Что было действием власти.
Гражданская война тем самым оказалась вытесненной на окраину, в том числе в Украину, пусть и с запозданием. Сейчас её пытаются спровоцировать в Белоруссии. Трудности восстановления государственного суверенитета — от политических монополий, внутренней и внешней — при всех их масштабах мы пережили без войны. Сейчас мы более устойчивы, можем себе позволить большую гуманность и обойтись без Тяньаньмэня. Но мы не собираемся и заигрывать с революционерами. Есть у нас исторический опыт прекращения революции.
Как работает политическая дестабилизация, так называемая революция? Каков её механизм? Революция сама по себе бесцельна. Лозунги её всегда абстрактны и утопичны (в то время как цель — это практически достижимое положение). Они лишь прикрытие. Революционер — в практическом отношении только разрушитель. Выгоды будут получать другие. И достигать цели — тоже. Лучше всего это демонстрирует «кодекс террориста Нечаева». Вообще идея революции в этом и заключается — разделить разрушение и создание нового (другого). Это исполнители. А инициаторы?
Власть атакуют элиты, а не народ. Сами они на власть не претендуют — они хотели бы жить без власти над собой и без ответственности, которую налагает власть. Понимания, что будет дольше, у них нет.