В 1937-1938 гг. Ежов побывал у Сталина почти 290 раз, а длительность его посещений составила 850 часов. Позже Хрущев писал в мемуарах, что Ежов сознавал свою роль «дубинки» при Сталине и «заливал свою совесть водкой». Но одновременно с этим принимал знаки сталинской благосклонности. 27 января 1937 г. он получил звание генеральского комиссара государственной безопасности, летом того же года – орден Ленина. В его честь был переименован город Сулимов, который стал называться Ежово-Черкесск. Сформировался целый культ Ежова, по популярности он шел сразу после Сталина и Молотова.
Начало недовольства Сталина
Уже в 1938 г. Сталину начало казаться, что Ежов слишком увлекся саморекламой. Нарком хотел выпустить книгу о борьбе Сталина с зиновьевщиной, выдвинул предложение переименовать Москву в Сталинодар. Стремясь еще больше доказать свою преданность, Ежов переусердствовал. Сталин посчитал, что нарком должен заниматься своими служебными обязанностями.
В августе того же года у Ежова появился очень активный первый заместитель Лаврентий Берия. Стало понятно, что наркома готовят к снятию. Он осознавал, что ему поставят на вид все недоработки и недостатки, касающиеся приказов, ранее одобренных Сталиным. Сценарий будет тем же самым, что и с его предшественником Ягодой.
Ближайшее окружение Ежова тоже начало понимать, что дни наркома и его соратников сочтены. В июне 1938 г. к японцам сбежал Генрих Люшков – комиссар госбезопасности третьего ранга (в сегодняшней классификации – генерал-лейтенант). Ежов был деморализован. В ноябре он сам намекнул наркому внутренних дел Украины Успенскому, что тому пора бежать.
Тогда же в политбюро поступило письмо от начальника Ивановского управления НКВД Журавлева с обвинениями в адрес Ежова. Было ясно, что без одобрения свыше такое письмо появиться не могло. 23 ноября Ежов подал прошение об отставке.
Он оставался наркомом водного транспорта, но понимал: это ненадолго. Поэтому обязанности почти не выполнял и много пил.
Арест и расстрел
10 апреля 1939 г. Ежов был арестован Берией. Официально Ежов был объявлен вредителем и врагом народа, использовавшим массовые репрессии для того, чтобы разжечь ненависть населения к Сталину и советской власти и подготовить государственный переворот. Также в число обвинений входили шпионаж и антипартийная деятельность.
Но были и реальные причины: Сталин понимал, что Ежов сделал свое дело. Масштабные «чистки» завершены. Теперь на него можно повесить ответственность за основную часть расстрелов, представив их как самоуправство. К тому же, запустив маховик казней без суда и следствия, Ежов буквально вошел в раж и остановить его было сложно.
К тому же у Сталина был принцип: нарком госбезопасности долго на посту находиться не может - привыкнет, потеряет хватку, превратится в чиновника. Протоколы допросов из Министерства госбезопасности Сталин лично читал даже в последние годы перед смертью. Берия удержался на посту дольше всех – по-видимому, из-за войны.
Весь процесс суда над Ежовым прошел тайно – в газетах не появилось даже информации об аресте и приговоре.
После ареста Ежова на свободу вышли около 150 тысяч человек. Это не означало, что репрессии закончены. Немного утих только большой террор. Но амнистия имела пропагандистский эффект: демонстрировалось, что правосудие в Советском Союзе все-таки есть и «невиновных у нас не сажают».
В 80-е годы дочь наркома подала прошение о реабилитации отца, но оно резонно осталось без удовлетворения – реабилитации не подлежали лица, совершившие преступления против правосудия.