100 лет назад на Харьковщине, в селе Овчарово (ныне это Луганская область Украины) в семье сельского плотника Романа Овчаренко родился хлопец, которого назвали Митей.
Многие его сверстники мечтали в 1930-х годах стать пулеметчиком, чтобы громить врага, как это показывали в фильме «Чапаев». Дмитрию повезло — он им стал, попав служить в пулеметную роту. Правда, когда в самом начале войны его 389-й стрелковый полк 176-й дивизии в составе 9-й армии Южного фронта, как и вся Красная армия, вступил в схватку с фашистами, командование решило, что Овчаренко, как бывший колхозник, больше принесет пользы, занимаясь привычным делом. И его определили «водителем кобылы» — доставлять на телеге со склада боеприпасов на передовую вооружение и патроны.
13 июля Дмитрий, как всегда, вез в свой полк нагруженную продовольствием и боеприпасами подводу. Совершенно неожиданно у местечка Песец из-за поворота показались два вражеских бронетранспортера, которые быстро перегородили дорогу. Из машин посыпались радостные фашисты, гогоча и переговариваясь на своем языке. Было видно, что они зубоскалят, улыбаясь и тыча в него пальцами. Как же — захватили очередного русского, которых они уже отправили в свой тыл в качестве пленных тысячи.
К телеге подошел офицер, устало снял фуражку и на ломаном русском начал расспрашивать, куда он едет, где позиции его части и как туда проехать. Все происходило обыденно, словно и не было войны, которая жгла, убивала, калечила и разрушала все вокруг. Как будто это была игра или маневры, происходящие в ясный солнечный день: с одной стороны «наши», с другой — «немцы».
Однако, Дмитрий не принял этой игры. И если гитлеровцы были уставшими и расслабленными (куда этому русскому деться!), то коневод Овчаренко подобран и готов действовать. Пока офицер лениво пытался задавать вопросы, красноармеец осторожно, чтобы никто не заметил, сунул руку под брезент, где у него на всякий случай лежал топор — по привычке он всюду возил с собой свой плотницкий инструмент.
Офицер еще о чем-то лопотал, поэтому никак не успел среагировать на удар. Впрочем, это был даже не удар, а молниеносный рубящий и ужасный по своим последствиям боковой выпад с коротким замахом. «Хрясь!», — голова гулко ударилась о дорогу. Никто ничего не успел понять, а с земли в небо удивленно смотрели, еще хлопая ресницами, голубые глаза немецкого офицера.
Дмитрий же, не теряя ни секунды, быстро откинул брезент — он прекрасно помнил, где лежали припасенные «на всякий пожарный» три «лимонки». Поэтому, пока фрицы не успели прийти в себя, одну за другой швырнул их в самую гущу неприятеля. Последовали три мощных взрыва, а за ними — вопли раненых и умирающих фашистов.
Ошарашенные гитлеровцы решили, что попали в засаду и бросились врассыпную — кто куда. Каким-то крестьянским чутьем Овчаренко понимал, что бить надо в самую точку, рубить голову — в прямом и переносном смысле. Еще стоя у телеги, он приметил второго офицера, который теперь, как и остальные немцы, обезумев от перенесенного шока, ринулся прочь от дороги. «Вот ты-то мне и нужен», — успел подумать боец и припустил за ним. Молодой, сильный, резвый, он через минуту настиг его и, как и в первый раз, с налета рубанул острым топором ненавистного гитлеровца по шее. «Шмяк!», — и вторая офицерская голова покатилась по траве.
Немного успокоившись, красноармеец решил, что фашисты получили свое. Вернувшись к дороге, он быстро, но без суеты обыскал немецких солдат и офицеров, собрал все их документы, не забыв также про те, что лежали в подсумках и планшетах. Сел на телегу и отбыл восвояси.
Заслуженная Звезда Героя
Прибыв в расположение своей роты, Овчаренко тут же поспешил в штабной блиндаж и доложил о происшедшем. Поначалу солдату просто не поверили, сочтя его рассказ за бред или хвастовство. Однако, боец предъявил кипу документов, которые взялся почитать политрук. И пока Дмитрий препирался с начальством, политработник понял, что документы-то непростые.
Не размениваясь на разговоры, он выскочил из блиндажа, подозвал несколько красноармейцев и отправился вместе с ними к тому месту, о котором говорил рядовой Овчаренко. А вернувшись, политрук сообщил о том, что на дороге и около нее лежат 23 окровавленных трупа гитлеровцев, в том числе и два обезглавленных офицера.
Получив такую информацию, командование тут же составило представление в вышестоящие инстанции о награждении красноармейца Дмитрия Овчаренко Звездой Героя Советского Союза. Причем, в штабах (и полка, и дивизии) тоже поначалу не поверили написанному: мало ли какую бумагу состряпают в подразделении — а вдруг неправда? Поэтому красноармейцу еще и еще раз приходилось пересказывать проверяющим во всех подробностях, как он действовал в создавшихся обстоятельствах. Кстати, отправлял наверх представление, командир сказал ему уважительно: «Ну, теперь проси, что хочешь!». И Дмитрий попросил, чтобы его вернули обратно в пулеметчики. Эту просьбу, конечно же, удовлетворили.