Комбат построил бойцов и медленно прошел вдоль строя, цепко вглядываясь в суровые лица.
Мыкола. Сутки он полз под ураганным огнем, таща на себе импортный двухкамерный холодильник из какого-то дома под Ясиноватой. Выбивался из сил, пил воду из луж, был дважды контужен, но холодильник не бросил. Притащил, прошептал: "Жена давно такой хотела…" и обессилено рухнул на руки побратимов.
Сашко. Сто двадцать блестяще проведенных зачисток погребов в окрестностях Авдеевки и Краматорска. Несколько раз ранен. Ухо сломано клюкой местной бабки-сепаратистки, погнавшейся за своим тазиком с квашеной капустой. Превозмогая боль, прихватил еще и пятилитровую бутыль самогона и принес все в расположение, поставив тем самым на ноги целую батарею, умиравшую после вчерашнего.
Успел вовремя. Подлечившиеся хлопцы тут же отбили очередную атаку, прямой наводкой уничтожив сорок семь "Армат" и три подводных лодки.
Петро. Он тогда первым примчался из Донецкого аэропорта с важным сообщением, что киборги не сдаются. Бежал налегке, босиком, бросив оружие, чтобы успеть. Героя приняли в штабе, расцеловали и решили немедленно поддержать киборгов, выпив за их здоровье стоя.
"Эти не подведут, я знаю", — думал комбат, двигаясь вдоль строя. — "Мы с первого котла вместе…"
Он прикрыл глаза и снова увидел клубы дыма, разрывы и себя, упруго вскочившего на бруствер навстречу сепарам с яростным криком: "Сдаемся! Люди добрые, не стреляйте бога ради!"
Трусливые сепары не стали стрелять. Заставили помыть танк и отпустили, взяв слово больше тут не появляться, даже не подозревая, что во время мойки он незаметно плюнул в моторный отсек, а на днище нацарапал матерное слово.
Комбат тряхнул головой, отгоняя картину подвига.
— Ну шо, хлопцы?— зычно крикнул он. — Покажем тутошним сепарам як треба свою Батькивщину любить?
— Покажем! — дружно как один грянули в ответ воины.
Батальон построился в колонну и двинулся к Дворцу Женералитета Каталонии, твердо чеканя шаг.
Вскоре показалась площадь Святого Иакова, где каталонцы отмечали свою независимость. Батальон на ходу перестроился в цепь и несокрушимой лавиной двинулся по площади, сметая все на своем пути.
Все эти газеты, листовки, пластиковые стаканчики, окурки, фантики и прочий мусор, оставшийся после ночных народных гуляний.
Десятник пан Войцех посматривал на часы, нервничал и кричал, чтобы подметали быстрее, так как впереди еще пять площадей, а завтра утром нужно мести уже в Мадриде, и если они не успеют, то он расторгнет контракт и привезет с Украины другой экспедиционный батальон.
Благо этого добра в камуфляже там сейчас навалом, а пять евро и миска паэльи в день на майдане не валяются.
Комбат с ненавистью глянул на поляка и ускорил темп. Ему нельзя было терять эту работу — сын заканчивал школу, и он собирался отправить его к родне в Россию. Чтобы закончил вуз, стал человеком и никогда в жизни не подметал чужих площадей.