Канада разрешила своим компаниям поставлять Украине летальное оружие. Об этом сообщил официальный журнал правительства Канады. В российском МИД отметили, что это решение провоцирует Киев на продолжение военных действий в Донбассе.
Тем временем украинские силовики и без того наращивают обстрелы Луганской и Донецкой областей. Серьезное обострение фиксируют даже наблюдатели ОБСЕ. По словам Замглавы специальной мониторинговой миссии ОБСЕ Александра Хуга, лишь за одну неделю зафиксированы почти 20 тысяч нарушений перемирия. За последние сутки со стороны Украины — 30 обстрелов.
Окраина Горловки. Наш микроавтобус крадется по передовой, объезжая воронки. Декабрьский лес предательски прозрачен. Где-то рядом с нами ложатся выстрелы от автоматического гранатомета.
Мы — на позициях легендарного командира с позывным Железный, за эти годы "нафаршированного" пулями и осколками так, что хоть сдавай в металлолом, — девять ранений. Но не сломался, не заржавел в окопах Железный.
Ситуация на этом участке фронта обострилась, когда украинская армия вошла в деревни Гладосово и Травневое. Украинские позиции — в деревенских огородах. Снайперы работают прямо с чердаков, прикрываясь мирными жителями.
Неожиданный захват двух поселков в серой нейтральной зоне украинские патриоты из "Айдара" (запрещенная в РФ организация) называют "стратегией жабьего прыжка". Скакали на Майдане, скачут и теперь. Прыгают в ближайшую безоружную деревню, втыкают там жовто-блакитный флаг — маленькая, но все-таки перемога.
Зоя Ивановна — из деревни Гладосово, там она жила у дочки. Вернулась в свой разрушенный снарядом дом в поселке Гольмовский. Теперь везде неспокойно. Выходить из соседних поселков в Гольмовский, где у людей работа, выдача пенсии и магазины, стало просто опасно.
Поселок Гольмовский, куда ушла часть жителей, — под постоянным обстрелом. Окна затянуты пленкой. Во дворах — воронки от новых разрывов. Некоторые дома полностью уничтожены.
Люди, живущие на линии разграничения, уже устали менять стекла в домах и придумали нехитрую защиту от осколков из шпал и мешков с песком.
Так называемое перемирие, когда все засели в окопах, — раздолье для снайперов. На Украине это даже стало бизнесом: кто только ни приезжает в Донбасс "на сафари" — охотиться на сепаратистов.
В донецкой армии снайперы редко промахиваются. Шахтеры быстро научились работать "плеткой" — так за характерный звук выстрела называют винтовку Драгунова.
"Я — шахтер, работал на отбойных молотках. Кисти разбиты. Но все равно все восстанавливается, человеческий организм ко всему привыкает и работает соответственно. Мы же не хотели воевать, нас заставили", — говорит один из бойцов.
Максим был левшой и в оптический прицел искал противника левым глазом. Но вражеский снайпер оказался проворнее. Глаз за глаз, решил боец и, выйдя из госпиталя, стал учиться целиться правым, единственным.
"Глаза лишили, был левшой, вот теперь щуриться не нужно — стал правшой. Так стал снайпером", — говорит Максим.
Коминтерново — еще одно село в зоне боевых действий. На самом юге ДНР. Передвигаемся перебежками. На асфальте — хвостовики от разорвавшихся мин. Поселковый магазин почти разрушен. Вывеска сорвана взрывной волной. Продавец Виктория говорит, что за три года тут все уже смирились со своей участью и даже не прячутся. Страха у Виктории почти не осталась — только злость и ненависть. Летом похоронила 19-летнюю дочь, убитую украинским снарядом.
На окраине, прямо в разбитом детском саду, навсегда остановились два украинских танка, так и не успев подмять под гусеницы качели.
Командиры отмечают, что противник старательно готовится к наступлению. Прощупывает оборону по всей линии фронта, ищет слабые места.
"Раньше они вели себя, как украинская армия, разваленная и никакая, а теперь — как подготовленные специалисты по системе НАТО. У них даже форма НАТО. Шесть диверсионных групп подорвались на наших минных полях. Стали смелее. Если человек идет в разведку, в глубину, значит, он готовился, сам по себе он туда не пойдет. Более точный огонь, более измененные виды оружия", — рассказал Андрей Оприщенко, командир полка.
9-й полк морской пехоты базируется на Азовском побережье. В нем — немало добровольцев из России. До границы от линии фронта — всего 30 километров.
"Какая Россия!? Войну развязали те люди, которые бросили коктейль Молотова на Майдане", — уверен один из добровольцев.
Олег Ветер в траншею 9-го полка приходит с особым оружием. Ветеран Афганистана и участник боев за Саур-Могилу вместо Калашникова все чаще берет на передовую гитару. В народных республиках Олег Ветер знаменит своей окопной правдой. За это его здесь и любят. Зрителей в блиндаже немного — кто-то остался на огневых точках — но зато здесь самые благодарные слушатели.
Окраина Горловки. Наш микроавтобус крадется по передовой, объезжая воронки. Декабрьский лес предательски прозрачен. Где-то рядом с нами ложатся выстрелы от автоматического гранатомета.
Мы — на позициях легендарного командира с позывным Железный, за эти годы "нафаршированного" пулями и осколками так, что хоть сдавай в металлолом, — девять ранений. Но не сломался, не заржавел в окопах Железный.
Ситуация на этом участке фронта обострилась, когда украинская армия вошла в деревни Гладосово и Травневое. Украинские позиции — в деревенских огородах. Снайперы работают прямо с чердаков, прикрываясь мирными жителями.
Неожиданный захват двух поселков в серой нейтральной зоне украинские патриоты из "Айдара" (запрещенная в РФ организация) называют "стратегией жабьего прыжка". Скакали на Майдане, скачут и теперь. Прыгают в ближайшую безоружную деревню, втыкают там жовто-блакитный флаг — маленькая, но все-таки перемога.
Зоя Ивановна — из деревни Гладосово, там она жила у дочки. Вернулась в свой разрушенный снарядом дом в поселке Гольмовский. Теперь везде неспокойно. Выходить из соседних поселков в Гольмовский, где у людей работа, выдача пенсии и магазины, стало просто опасно.
Поселок Гольмовский, куда ушла часть жителей, — под постоянным обстрелом. Окна затянуты пленкой. Во дворах — воронки от новых разрывов. Некоторые дома полностью уничтожены.
Люди, живущие на линии разграничения, уже устали менять стекла в домах и придумали нехитрую защиту от осколков из шпал и мешков с песком.
Так называемое перемирие, когда все засели в окопах, — раздолье для снайперов. На Украине это даже стало бизнесом: кто только ни приезжает в Донбасс "на сафари" — охотиться на сепаратистов.
В донецкой армии снайперы редко промахиваются. Шахтеры быстро научились работать "плеткой" — так за характерный звук выстрела называют винтовку Драгунова.
"Я — шахтер, работал на отбойных молотках. Кисти разбиты. Но все равно все восстанавливается, человеческий организм ко всему привыкает и работает соответственно. Мы же не хотели воевать, нас заставили", — говорит один из бойцов.
Максим был левшой и в оптический прицел искал противника левым глазом. Но вражеский снайпер оказался проворнее. Глаз за глаз, решил боец и, выйдя из госпиталя, стал учиться целиться правым, единственным.
"Глаза лишили, был левшой, вот теперь щуриться не нужно — стал правшой. Так стал снайпером", — говорит Максим.
Коминтерново — еще одно село в зоне боевых действий. На самом юге ДНР. Передвигаемся перебежками. На асфальте — хвостовики от разорвавшихся мин. Поселковый магазин почти разрушен. Вывеска сорвана взрывной волной. Продавец Виктория говорит, что за три года тут все уже смирились со своей участью и даже не прячутся. Страха у Виктории почти не осталась — только злость и ненависть. Летом похоронила 19-летнюю дочь, убитую украинским снарядом.
На окраине, прямо в разбитом детском саду, навсегда остановились два украинских танка, так и не успев подмять под гусеницы качели.
Командиры отмечают, что противник старательно готовится к наступлению. Прощупывает оборону по всей линии фронта, ищет слабые места.
"Раньше они вели себя, как украинская армия, разваленная и никакая, а теперь — как подготовленные специалисты по системе НАТО. У них даже форма НАТО. Шесть диверсионных групп подорвались на наших минных полях. Стали смелее. Если человек идет в разведку, в глубину, значит, он готовился, сам по себе он туда не пойдет. Более точный огонь, более измененные виды оружия", — рассказал Андрей Оприщенко, командир полка.
9-й полк морской пехоты базируется на Азовском побережье. В нем — немало добровольцев из России. До границы от линии фронта — всего 30 километров.
"Какая Россия!? Войну развязали те люди, которые бросили коктейль Молотова на Майдане", — уверен один из добровольцев.
Олег Ветер в траншею 9-го полка приходит с особым оружием. Ветеран Афганистана и участник боев за Саур-Могилу вместо Калашникова все чаще берет на передовую гитару. В народных республиках Олег Ветер знаменит своей окопной правдой. За это его здесь и любят. Зрителей в блиндаже немного — кто-то остался на огневых точках — но зато здесь самые благодарные слушатели.
Автор: Александр Рогаткин