Через восемь месяцев после начала операции американцы и их союзники наконец-то смогли ответить на российско-сирийское освобождение Алеппо своим освобождением Мосула. Однако при ближайшем рассмотрении оказывается, что ответ получился так себе. С имиджевой точки зрения взятие Мосула, конечно, принесло много дивидендов. Однако если посмотреть немножко за пределы этой PR-картинки, то можно увидеть, что операция в Алеппо была куда более важной и эффективной, чем в Мосуле. В стратегическом, военном и гуманитарном плане.

С точки зрения стратегической взятие Алеппо стало для Сирии началом конца гражданской войны. Речь шла не только об освобождении некогда экономической столицы страны — разбив при помощи Москвы боевиков в Алеппо, Башар Асад показал, что речь о падении Дамаска уже не идет и что вопрос победы над боевиками является лишь вопросом времени. Дополнительным доказательством этого тезиса стала позиция Анкары в ходе штурма Алеппо — Эрдоган палец о палец не ударил для спасения своих "демократических" выкормышей (Турция поддерживала часть сирийских "оппозиционеров"), предпочитая перейти на сторону победителей. Более того, опираясь на подконтрольный Алеппо, сирийские войска освободили одноименную провинцию, вышли к Евфрату и пошли на юго-восток, после чего освободили огромную территорию.

Что же касается стратегической значимости взятия Мосула, то для Ирака это лишь конец начала воссоздания страны. После Мосула наступает новый этап в этом вопросе — взяв город, иракские власти вынуждены будут вести войну за мир. С курдами (которые стремятся к независимости), с арабами-суннитами в том же Мосуле (многие из которых отнюдь не рады освободителям, ведь шиитские власти в Багдаде тоже ущемляли их права), а также с суннитами в других провинциях страны. И выиграть эту битву за мир Багдаду будет очень непросто. Особенно когда на него давят одновременно Иран, Саудовская Аравия, США и Турция — страны, у которых разные представления о будущем Ирака и о том, в чью сферу влияния эта страна входит. Эксперты не исключают, что эти гравитационные воздействия могут просто разорвать Ирак на части и/или как минимум привести к возникновению нового ИГ* как движения суннитского сопротивления.

С военной точки зрения операция в Алеппо была проведена на куда более высоком уровне, чем битва за Мосул. Да, конечно, сам штурм планировался при помощи российских советников, однако воевали не они. Освобождение северной столицы Сирии проводилось силами потрепанной в многолетней гражданской войне сирийской армии. И вот эти солдаты численностью в несколько десятков тысяч бойцов выбили бандитов из города чуть более чем за месяц боевых действий, потеряв около 150 человек убитыми (правда, это без учета десятков сирийских солдат, плененных в ходе предыдущих операций и убитых боевиками перед сдачей города).

А что же Мосул? Иракский город брала почти стотысячная разношерстная группировка коалиции, в которую входили части иракской армии, курдской пешмерги и местных ополчений. На острие боев находились вооруженные до зубов, выученные до седьмого пота американцами элитные иракские части из так называемой "Золотой дивизии". На взятие города им понадобилось почти восемь месяцев и, только по официальным данным, более тысячи трупов. "Я служу в армии уже 40 лет, — цитирует The New York Times слова генерал-майора Сами аль-Аради, командующего иракским спецназом. — Принимал участие во всех битвах Ирака, но ни разу не видел ничего, подобного боям за Старый город (Мосула. — Прим. ред.). Мы бились за каждый метр — в буквальном смысле".

Западные СМИ не раз писали о том, что "Золотая дивизия" (на которую возлагали очень большие надежды в деле обеспечения мирного будущего Ирака) была очень сильно потрепана в ходе этих боев.

В гуманитарном плане, конечно, операция в Мосуле оказалась куда "грязнее", чем освобождение Алеппо. В процессе освобождения Алеппо власти старались его не разрушать, выдавливая боевиков из квартала в квартал, а также уделяли серьезное (естественно, по меркам военного времени) внимание судьбе мирных жителей. Сирийцы регулярно открывали гуманитарные коридоры, убеждали боевиков выпускать гражданских из окруженных или обреченных на штурм кварталов. Зачастую эти убеждения были тщетными, и боевики даже расстреливали людей, пытающихся выбраться из города. В целом потери гражданских (как от рук боевиков, так и в ходе наступления сирийских сил) оцениваются от 500 до тысячи человек. При этом западная пресса очень, очень внимательно отслеживала этот гуманитарный момент — число статей о "бесчеловечном поведении" армии Асада в ходе освобождения Алеппо в разы превышало число жертв.

Что же касается операции в Мосуле, то там на мирное население особо не обращали внимания ни американцы с их союзниками, ни пресса (которую в целом тоже можно приписать к союзникам). Да, американцев можно понять — их задачей было взять Мосул в кратчайшие сроки. Поэтому когда город, выражаясь языком Филиппа Македонского, не удалось взять ослом с золотом, его стали равнять с землей.

"Сопутствующий ущерб" не считался — ни материальный (ООН оценила восстановление Мосула в 700 миллионов долларов), ни людской. Как верно отметил министр иностранных дел России Сергей Лавров, американцы и их союзники не создали никаких условий для того, чтобы дать возможность мирным жителям организованно выйти из осажденного Мосула, поэтому бегство было спонтанным и влекло за собой жертвы.

 

Автор: Геворг Мирзаян