То, что люди сражались с Россией, настолько несомненно относит их в лагерь «добра» в этой картине мира, что то, что они делали это на стороне Гитлера, ничего радикально не меняет. Но тут возникает одно небольшое затруднение.

Во-первых, парламент Израиля единогласно утвердил 9 мая, День Победы, в качестве государственного праздника. Во-вторых – что, конечно, менее важно, но все равно интересно – одесский художник, до сих пор известный как пламенный украинский патриот, Александр Ройтбурд сообщил читателям, что (внезапно) «плохая новость. В Украине есть настоящая фашистская партия».

Что же, на каком фундаменте восточноевропейские националисты строят свою национальную самоидентификацию, это было заметно еще задолго до Майдана. История того, как люди – и на Украине, и отчасти у нас, в России – решили, что черного кобеля можно отмыть добела, весьма печальна, но поучительна.

И она, в частности, помогает прояснить вопрос, почему так необходимо – несмотря на то, что прошло так много времени – торжественно праздновать и провозглашать Победу над нацизмом. 

В частности, потому, что разговоры о том, что праздновать тут нечего, просто один кровожадный диктатор забросал другого трупами, имеют свое неизбежное продолжение. Процессы – социальные и психологические – вообще обычно развиваются, и при этом довольно предсказуемым образом.  Из «а» следует «б» и далее, до самой последней буквы алфавита.

Если война была столкновением двух одинаково чудовищных сторон, бессмысленно порицать людей, которые по каким-то своим соображениям выбрали Гитлера. Люди, которые воевали на стороне Гитлера, ничем не хуже людей, которые воевали на стороне Сталина – ну, раз оба одинаковые злодеи.

Потом оказывается (нравится вам или нет, но этот переход неизбежен), что коллаборанты Гитлера не просто не заслуживают порицания, но, напротив, их следует прославлять как героев, которые боролись за независимость своих народов.  

В самом деле, национализм предполагает героический эпос, эпос предполагает архиврага, с которым ведется отчаянная борьба, и для восточноевропейских националистов этот архивраг – Россия.

В этом эпосе выстраивается образ вековечного мучителя и угнетателя Российской империи – СССР – нынешней Российской Федерации.

Германский нацизм тут никак не может удержаться на позиции «равного зла», он становится злом меньшим, а потом и не злом вообще.

То, что люди сражались с Россией, настолько несомненно относит их в лагерь «добра» в этой картине мира, что то, что они делали это на стороне Гитлера, ничего радикально не меняет.

Их можно, уместно и нужно прославлять, ставить им памятники, проводить шествия в их честь, писать в школьных учебниках, какие они героические люди, называть их именами улицы городов.

Но тут возникает одно небольшое затруднение.

Эти героические люди сражались на стороне режима, который осуществлял массовый геноцид по этническому признаку. Евреев и цыган, совершенно независимо от их политических предпочтений, просто за их происхождение, мужчин и женщин, взрослых и детей, тщательно разыскивали и полностью истребляли.

При всех справедливых обвинениях, которые можно высказать сталинскому СССР, до такого там не доходили. Между двумя диктаторскими режимами существовала несомненная и существенная разница.

Проблема усугубляется тем, что восточноевропейские коллаборанты, как правило, принимали в «окончательном решении еврейского вопроса» самое живейшее участие – и их нынешняя героизация неизбежно ведет к пересмотру отношения к этим событиям.

Сначала наступает этап смущенного отрицания – мол, коллаборанты не принимали участия в Холокосте, их сотрудничество с нацистами вообще носило случайный характер, у кого можно было взять оружие и подготовку для борьбы за свободу, у того и брали, а ни в каком геноциде борцы за свободу участия, конечно, не принимали, а напротив, прятали евреев и вообще праведники мира.

Однако – и такое развитие неизбежно – такая сильно отредактированная версия происшедшего вызывает недоверие и критику. Как в силу своей очевидной сказочности, так и в силу нежелания многих людей предать забвению память конкретных жертв.

Конечно, тут можно сказать, что пособники нацистов, которые предавали своих соседей лютой смерти, были в любой из оккупированных стран Европы. Наличие негодяев в любом народе никак не компрометирует народ в целом.

Но для националистов это невозможно, потому что для них это герои и других взять неоткуда.

Этот этап уже давно пройден – пособничество нацистам уже не рассматривается как безусловное бесчестье, пройден и другой – коллаборанты возведены в «герои народа», и теперь критика в их адрес воспринимается уже как нападки на «народ».

И тут робость и смущение уходят, и все слышнее становятся простые, откровенные речи – да, герои народа, бывало, сурово обходились с евреями, и правильно делали, потому что евреи тем-то и тем-то перед народом виноваты. И уже можно открыто выражать сожаления, что «дядька с короткими усами не закончил свою работу».

Бессмысленно восклицать (это относится как к русским, так и к евреям, записавшимся в украинские  националисты) «Мы же свои! Мы же за вас! Нас-то за что?!».

Не «за что» а «почему». Ксенофобия действует почти автоматически, на до-сознательном уровне, и она выбирает себе не виновных жертв, а удобных жертв. Групповая динамика «мы» против «них» избирает на роль враждебных «их» ту или иную группу людей не по признаку «виновности», а по признаку удобства. Для сплочения нации нужны не только внешние враги, но и внутренние изгои.

Если вы заводите песню про «войну между двумя одинаково кровавыми режимами», вам стоит помнить о том, каковы ее следующие куплеты.

 

Автор: Сергей Худиев