Эдуард Лозанский — президент Американского университета в Москве.
Неужели мы готовимся к войне с Россией из-за Украины? Именно такое впечатление складывается, когда смотришь в новостях репортажи о регулярных учениях морской пехоты США, которая имитирует столкновения с русскоязычными бойцами.
Министр обороны США Джеймс Мэттис и министр обороны Украины Степан Полторак на параде в честь Дня независимости в Киеве. 24 августа 2017 | © REUTERS, Gleb Garanich
Пока Пентагон, Госдепартамент и Конгресс настаивают на поставках Украине «смертоносного оборонительного оружия», американские ВМС создают в бывшем российском черноморском порту Очаков (сегодня находящемся на территории Украины) центр «для переправки комплексов морских вооружений в ходе полного спектра военных операций».
Это кажется явной подготовкой к войне.
Неясно, чего добиваются защитники поставок смертоносного оружия, но радикальная эскалация конфликта им обеспечена. Президент России Владимир Путин твердо заявил, что, какими бы высокими ни были ставки Украины в военном плане, Россия в состоянии их перебить и не преминет это сделать.
Что тогда? Вступит ли Америка в реальные боевые действия? Судя по накалу антироссийской риторики в Вашингтоне — вполне возможно. Никто не может предсказать, что будет дальше, но давайте на секунду остановимся, вглядимся в истоки этого конфликта и подумаем, есть ли способ избежать Армагеддона.
Когда в 1991 году распался Советский Союз, Америке открылась историческая возможность превратить своего главного врага в союзника, тем самым повторив два успешных параллельных опыта с Германией и Японией. Россия была к этому готова, а вот вашингтонский истеблишмент — не совсем. «Конец истории», повлекший за собой полное господство США над мировыми делами, не подразумевал интеграцию России и Запада в качестве равноправных партнеров.
Более того, стратегическое планирование Вашингтона включало в себя неуклонное ослабление России, а осуществлялось оно путем привлечения в НАТО новых членов из числа граничащих с ней бывших советских республик и стран Восточной Европы, через помощь, оказываемую российским олигархам, чтобы те взяли под контроль экономику и переправляли капитал за границу, через поддержку внутренней оппозиции и даже поощрение регионального сепаратизма, как это было в Чечне.
В этой грандиозной геополитической игре Украине была уготована роль окончательного удара по законным интересам безопасности России и надеждам Москвы на Евразийский союз как на восточный экономический аналог Европейского союза. Для этого в 2008 году НАТО заявила о том, что Украина станет ее членом — формальное обязательство, которое она так никогда и не упразднила.
Миллиарды долларов американских налогоплательщиков шли на финансирование украинских неправительственных организаций, которые разжигали антироссийские настроения и национализм, но, к великому огорчению Вашингтона, большинство украинцев по-прежнему отказывались поддерживать вступление в НАТО.
Тогда Запад решил разыграть экономическую карту. Бывший премьер-министр Швеции Карл Бильдт и министр иностранных дел Польши Радек Сикорски (тот самый, который в адрес Соединенных Штатов высказывался таким же неудобоваримым образом, каким помощник госсекретаря Виктория Нуланд — в адрес Европейского союза) придумали, как спровоцировать разрыв российско-украинских отношений — через Соглашение об ассоциации Украины и ЕС.
В этом контексте экономика явно выступала не более чем удобным прикрытием, а соглашение помогало не столько украинской экономике, сколько разрыву тесных связей с Россией. Если бы ЕС действительно хотел помочь украинскому народу, он предложил бы трехстороннее соглашение ЕС — Россия — Украина, которое бы шло на пользу всем сторонам, однако судьба простых людей интересовала Брюссель и Вашингтон в последнюю очередь.
Когда украинский президент Виктор Янукович отложил подписание сделки и попросил ее пересмотра, Запад в 2014 году простимулировал и оказал содействие революции на Майдане, результатом которой на Украине стали бедствия и разрушения, рост неонацистских элементов, более десяти тысяч погибших, беспросветный экономический кризис, усиление коррупции и надвигающаяся угроза третьей мировой войны.
Разумеется, во всем можно винить Путина, но один вопрос остается без ответа: есть ли выход из этого кризиса?
Редактор The American Conservative Роберт Мерри (Robert Merry) пессимистично оценивает то, насколько в свете ожесточенного сопротивления со стороны двухпартийного истеблишмента американский президент окажется в состоянии выполнить свое обещание: продолжить поиски путей сотрудничества с Москвой по глобальным вопросам и совершить «резкий поворот в российско-американских отношениях — положить конец стратегии окружения и враждебной риторике, снять экономические санкции, а также серьезно наладить работу с Россией по таким болезненным вопросам, как Сирия и Украина».
Он считает, что российская инициатива Трампа сегодня представляется нежизнеспособной, и что антироссийские элиты взяли верх. Если это действительно так, значит, война неизбежна. Отсюда и военная подготовка, которую мы с вами наблюдаем.
Но, как говорится, «надежда умирает последней». Трамп предсказал, что войдет в историю как величайший президент Соединенных Штатов. Чтобы добиться этого, он должен следовать своим предвыборным обещаниям и спасти нас от третьей мировой войны, тем самым заслужив себе эту честь. Но станет ли он так делать?
Эдуард Лозанский — президент Американского университета в
Москве.