Какие шаги предпринимают и готовы предпринять Польша и Прибалтика, чтобы продемонстрировать это единомыслие?

В 2014 году литовский порт Клайпеда принял первую порцию сжиженного газа из Норвегии. В 2015 году норвежский газ удовлетворял уже 18% потребностей Литвы. Затем норвежский газ из Литвы потёк в Эстонию, покрывая 15% потребностей этой республики (остальные 85% покрываются за счёт газа из России).

Качать газ из Литвы – дорогое удовольствие (надо платить пошлины за вход норвежского газа в Литву, выход из Литвы, вход в Латвию, выход из Латвии и вход в Эстонию), однако в Таллине не хотят отказываться от дороговизны. К 2020 году Литва, Латвия, Эстония и Норвегия планируют создать единый энергетический рынок без таможенных и прочих барьеров.

В их планах значится также прокладка газопровода GIPL от польского терминала Свиноустье в Литву, где к трубе могут подключиться латвийские и эстонские операторы. Летом 2016 года было много шуму в связи с прибытием в Свиноустье первого танкера со сжиженным природным газом (СПГ) из США, а Польша объявила о реализации масштабного проекта «Инициатива трёх морей» (Троеморье) по созданию единой энергетической системы на пространстве между Адриатикой, Балтикой и Чёрным морем.

Проект пользуется поддержкой Соединённых Штатов, поскольку американцы ставят задачу «зачистить» энергетический рынок Европы от российского конкурента для собственного СПГ. Себе Польша отводит функцию главного транзитёра американского газа в страны Восточной Европы, что прибыльно и геополитически выгодно, но требует серьёзной реконфигурации сложившегося баланса сил в восточной части Европы.

Поэтому Польша, Латвия, Литва и Эстония обсуждали также в Варшаве будущее «Восточного партнёрства» – антироссийского политического проекта вовлечения в орбиту влияния Запада большой группы постсоветских государств, а именно: Украины, Белоруссии, Молдавии, Грузии, Армении и Азербайджана. В случае реализации этого проекта Российская Федерация была бы отброшена в Азию.

«Восточному партнёрству нужно придать чёткий политический облик и конкретные цели в будущем», – подчеркнула Беата Шидло. С момента своего рождения при содействии Варшавы в 2009 году «Восточное партнёрство» изрядно поблекло и потеряло энергетику. Многие страны, вовлечённые в этот проект, снизили градус антироссийской риторики (Молдавия, Грузия) или поддерживают партнёрские и союзнические отношения с Россией (Армения, Белоруссия).

Программа, следовательно, нуждается в обновлении, и Польша всеми силами старается придать ей второе дыхание в преддверии саммита «Восточного партнёрства», который должен состояться в ноябре 2017 года. В апреле сего года в Варшаве прошла встреча глав МИД стран Вышеградской группы (Польша, Чехия, Словакия, Венгрия), на которой было указано на необходимость со стороны Брюсселя обозначить чёткие европейские перспективы для стран партнёрства. За восемь лет существования программы подобные перспективы расплылись в воздухе и остаются малоосязаемы.

Реанимация «Восточного партнёрства» нужна польской верхушке для успешной реализации проекта Троеморья. Варшава видит «Восточное партнёрство» как переходную площадку, этап на пути формирования более бескомпромиссного антироссийского политического блока.

Польские эксперты уже указывали на возможность участия в проекте Украины с перспективой расширения Троеморья на Кавказ. Грузия нужна в Троеморье как задел для выхода на Кавказ, Украина – для того, чтобы лишиться статуса транзитёра российского газа, уступив этот статус Польше. Ту же судьбу Варшава готовит Белоруссии, через которую российский газ подаётся в Калининградскую область, Литву и Польшу.

Во-первых, Польша хочет стать монополистом в области газового транзита, и конкуренты ей ни к чему.

 

Во-вторых, Белоруссия в Троеморье превратилась бы в послушное орудие в руках Варшавы, что в свою очередь создало бы потенциальную угрозу обеспечению газом Калининградской области, где присутствие Военно-морского флота России не позволяет полякам установить контроль над восточной частью Балтики.