В последнее время складывается впечатление, что официальный Кишинёв пытается использовать трагедию международного, планетарного масштаба для достижения своих текущих политических целей.
Молдавские власти пользуются тем, что украинско-приднестровский участок границы закрыт украинской стороной, в связи с чем весь приднестровский импорт может поставляться на территорию республики только через Молдавию.
Между тем списки допустимых к реализации лекарственных средств, применяемые в Молдавии и Приднестровье, не совпадают: приднестровские поставщики ориентированы преимущественно на российских и украинских производителей, в то время как в Молдавии в большей мере ориентируются на румынскую фармацевтику; в РМ и ПМР действуют разные условия ввоза фармпрепаратов, разные налоговые системы и т.п. Кишинёв, пользуясь случаем, пытается перевести ситуацию в плоскость своего законодательства, заставить приднестровский бизнес выполнять требования РМ, а не искать компромиссы и фиксировать компромиссы соответствующими договоренностями, как это предусмотрено духом и буквой переговорного процесса. Молдавских чиновников не смущает и то, что заложниками ситуации становятся не «акулы бизнеса», а простые граждане, особенно уязвимые в условиях глобальной пандемии.
Между тем медикаменты — не единственная сфера, где Кишинёв пытается доказать свою силу в отношении приднестровцев. Так, по требованию молдавских властей в Приднестровье прекращено обслуживание международных платежных систем Visa и Mastercard, что создает огромные трудности для многих тысяч граждан России, получающих российские пенсии или иные выплаты на соответствующие российские банковские карты, а также граждан иных государств, к примеру Украины.
В условиях масштабных ограничений, карантинных мер и т.п. такие меры вряд ли могут рассматриваться иначе как карательные действия в отношении жителей Приднестровья. Даже в обычной ситуации такие шаги Кишинева — это нарушение принципов переговорного процесса, а в условиях, когда во всем мире предпринимаются шаги для координации и объединения усилий в борьбе с пандемией COVID-19, такие меры граничат с массовыми нарушениями прав человека, за которые может наступать уголовная ответственность в рамках уже не национальных, а международных процедур.
Россия как ответственный гарант и посредник в переговорном процессе вряд ли может игнорировать факт массовых нарушений прав человека, тем более в условиях пандемии и тем более в отношении десятков тысяч собственных граждан. Но при этом Москва, как представляется, имеет достаточно много ресурсов для того, чтобы изменить подходы кишинёвского руководства. К примеру, очевидно, что нынешние молдавские власти, в особенности Партия социалистов во главе с неформальным лидером партии, президентом РМ Игорем Додоном рассчитывает на поддержку России в ходе предстоящих осенью текущего года президентских выборов.
И в данном случае напоминание о заинтересованности господина Додона в таком ресурсе могло бы существенно облегчить диалог по чувствительным вопросам, равно как и напоминание о том, что так ожидаемый молдавскими властями кредит в 200 млн евро «на ремонт дорог» является исключительно доброй волей российской стороны, но вряд ли он может предоставляться властям государства, которые массово нарушают права человека, включая права многих тысяч граждан России.
В Москве могут вспомнить и о том, что открытие российского рынка для молдавских товаров было произведено исключительно в виде одностороннего жеста с российской стороны. Как видно, такие «напоминания» — отнюдь не санкционные меры, а лишь указание на то, что любая добрая воля должна встречать адекватное отношение со стороны тех, кто более всего заинтересован в ней. Наконец, российская сторона могла бы оказать необходимое содействие своим гражданам в отстаивании своих прав в международных судебных инстанциях в связи с их нарушениями кишиневскими властями, а также в получении данными гражданами денежных компенсаций от Молдавии.