Американцы наращивают попытки деформировать ключевой геополитический треугольник, рассчитывая изменить баланс сил в конфигурации США — Россия — Китай.
До истечения срока действия российско-американского Договора о стратегических наступательных вооружениях осталось чуть больше восьми месяцев. И если он не будет продлен, мир впервые за полвека останется без какого-либо соглашения между двумя ядерными сверхдержавами об ограничении стратегических ядерных сил. То есть снимет любые ограничения на гонку вооружений.
Россия давно предлагает продлить договор (или заключить новый) — но переговоры так и не начались, а времени остается все меньше, не говоря уже о том, что карантин из-за коронавируса сократил его еще больше. На прошлой неделе Дональд Трамп в телефонном разговоре с Владимиром Путиным призвал к возобновлению переговоров, сказав, что "с нетерпением ожидает будущих обсуждений" — потому что следует избегать "дорогостоящей гонки вооружений". Лед тронулся? Ничего подобного — потому что "Соединенные Штаты привержены эффективному контролю над вооружениями, который включает в себя не только Россию, но и Китай".
Именно в этой фразе и кроется главное препятствие для продления СНВ-3 — американцы хотят заключить новый договор не на двухсторонней, а на трехсторонней основе. Подключив к нему Китай, который категорически против этого. И Пекин абсолютно прав — Китай получил атомное оружие только в 1964-м, куда позже США и СССР, и, пока шла советско-американская гонка вооружений и заключались договора о сокращении и контроле, был поглощен смутой "культурной революции". По-настоящему заниматься ракетно-ядерной программой КНР начала только с конца 70-х — и понятно ее нежелание накладывать на себя ограничения, взятые США и Россией. Точные данные о количестве китайских боеголовок неизвестны, но в любом случае ядерный потенциал КНР (как и средства его доставки) в разы меньше американского и российского.
При этом Китай находится в откровенно враждебном американском окружении — военные базы США, в том числе и с ядерным оружием, расположены по всему периметру китайских границ с востока и юга, Штаты в военном плане поддерживают отколовшийся от КНР Тайвань, а американский флот ходит вдоль китайских берегов. В этих условиях считать китайскую программу наращивания вооружений (от ракетных до военно-морских) агрессивной может только тот, кто заинтересован в сохранении своего превосходства над Поднебесной и проведении политики сдерживания Китая везде, где только можно. Америка и не скрывает своего желания сохранять военное преимущество над Китаем, в том числе в ракетно-ядерной сфере.
Все просто? Да, но тут и начинаются американские игры с Россией. Российско-китайское стратегическое сближение привело к тому, что в прошлом году Владимир Путин объявил о том, что мы помогаем Пекину создать СПРН (систему предупреждения о ракетном нападении) — то есть делимся тем, что есть только у нас и американцев.
Это не военный союз, но очень близкие к нему отношения. Понятно, что Россия и Китай не рассматривают друг друга в качестве потенциальных противников даже в среднесрочной перспективе, а вот отношение к Америке прямо противоположное. В первую очередь потому, что Штаты сами официально называют Россию и Китай угрозой своей национальной безопасности, хотя куда правильнее говорить об угрозе доживающему свой век американскому миропорядку.
Но ни Россия, ни Китай не помышляют о том, чтобы ускорить закат "мира по-американски" военными методами, он и так разрушается на наших глазах благодаря как действиям самих США, так и все более слаженным усилиям его противников, в первую очередь российско-китайской связки. Конечно, гонка вооружений — между США с одной стороны и Россией с Китаем с другой — все равно идет, несмотря ни на какие договоры, но их наличие позволяет ставить ее хоть в какие-то рамки.
Что выгодно и России, и Штатам — обе страны имеют более чем внушительные ядерные триады, и вопрос лишь в изобретении новых, в частности сверхзвуковых средств доставки. Привязывать к двусторонним договорам Китай бессмысленно — во-первых, потому что он отстает количественно и качественно, во-вторых, потому что он сам этого категорически не хочет. Но американцы настаивают, причем делают это все более грубо. Зачем?
На днях в The Washington Times появилось первое большое интервью Маршалла Биллингсли, спецпредставителя президента и будущего заместителя госсекретаря по контролю над вооружениями и международной безопасности (он еще должен быть утвержден сенатом) — с говорящим заголовком "Участие Китая — ключевой фактор для подписания с Россией нового договора СНВ":
"Один из основных недостатков нового договора СНВ, помимо других связанных с ним проблем, — это то, что он не включает Китай. <…> Новый договор СНВ — это вопрос, за который русские ухватились. Он ничего не дает Соединенным Штатам относительно наших опасений по поводу Китая, он ничего не дает Соединенным Штатам относительно наших опасений по поводу того, что делает Россия, которая осуществляет целую серию дестабилизирующих действий за пределами этого договора".
Биллингсли прямо говорит — прежде чем Москва начнет думать о каком-либо продлении договора, она должна "пригласить Китай за стол переговоров".
То есть никакого договора с Россией без Китая не будет — что равнозначно отказу от договора вообще. Но зачем США продолжают настаивать на совершенно неосуществимом сценарии? Просто так? Ради давления на Россию? Чтобы в очередной раз упрекнуть Китай? Или же для того, чтобы попытаться развести Россию с Китаем?
Как сказал спецпредставитель Трампа, новые ядерные системы Китая, в том числе ракеты меньшей дальности, должны беспокоить Россию:
"Очевидно, то, что делает Китай, вероятно, ориентировано на них в той же мере, что и на нас, и русские должны это признать".
Вот так вот — все просто. Москве предлагается изменить свою внешнеполитическую стратегию — признать Китай угрозой России и затащить его на трехсторонние переговоры с американцами. И это говорится на полном серьезе спецпредставителем президента США. Впрочем, чему удивляться — ведь в Штатах по-прежнему очень популярна самоубийственная для американской геополитики теория о том, что долгосрочное российско-китайское сближение невозможно, потому что между двумя странами якобы существуют огромные и неустранимые противоречия.
К тому же Биллингсли ведь говорит с "изолированной от всего мира" "региональной державой" с "разорванной в клочья экономикой". Такое восприятие России присуще не только Бараку Обаме и не только пять лет назад — это слепая самоуверенность большей части американской элиты.