Здесь надо вспомнить, что неделю назад, 1 июня, в стране имело место грандиозное событие — 100-летний юбилей китайской Компартии. Отмечен он был, на пике множества торжеств в течение чуть ли не года, относительно краткой речью Си с трибуны Тяньаньмэня, той самой, с которой Мао Цзэдун в 1949 году провозгласил создание нынешней Китайской Народной Республики.
Но то была речь прежде всего для китайского народа. А теперь — поскольку празднование 100-летия все не иссякает — настала очередь нас, внешнего мира. То есть очередь серьезного разговора с иностранной публикой о том, что же это за феномен — опыт КПК, которая, нравится это кому-то или нет, но добилась грандиознейшего в мировой истории успеха по возрождению из руин бывшей великой державы и превращению ее в первую промышленную (то есть производящую) страну мира, которой принадлежит 18% мировой экономики. Это, повторим, просто факт. Вопрос в том, кто и как в мире этот опыт может использовать себе на пользу.
Состав участников саммита оказался своеобразен. Это десять тысяч человек, включая 500 высших партийных лидеров, из 160 с лишним стран (а всего в мире государств, как известно, чуть меньше 200). И тут не какая-то импровизация — собрать много людей в спешке: речь об организациях, давно и регулярно поддерживающих контакты с Пекином. Они даже не обязательно левые. Там есть знакомые нам с брежневских времен экзотические явления типа Компартии Великобритании, но также и такие персонажи, как глава Партии трудящихся и бывший президент Бразилии Лула да Силва. Нашу страну, кстати, представляла группа членов "Единой России" во главе с Дмитрием Медведевым.
С другой стороны, быть "участником саммита" совсем не значило выступить там, это просто физически невозможно. Слушать — другое дело. Выступающих насчитывалось всего 21 человек.
Но есть и третья сторона — многие из этих десяти тысяч интересующихся китайским опытом уже давно выступают в СМИ Китая и своих стран с самыми неожиданными комментариями. Так что саммит, по сути, шел дольше, чем можно подумать, и информационные возможности были Пекином использованы в полной мере.
Что же нового возникло на этот раз? Скорее, подтвердилось очевидное — что левые и иные партии мира интересуются прежде всего сегодняшними экономическими успехами Китая, а вовсе не исследованиями в области истории марксизма.
Понятно, что мало кто из участников саммита озабочен верностью идеям XIX века в веке XXI. В частности, коммунистическая концепция о борьбе классов (с их "непримиримыми противоречиями" и "эксплуатацией" одних людей другими) сегодня радует разве что американских расистов из движения BLM, но никак не круг друзей Китая.
И здесь следует заметить один из наиболее ярких тезисов Си Цзиньпина (еще в речи от 1 июля) — насчет того, что КПК отличает от других партий "храбрость по части самореформирования". Кстати, по множеству зарубежных, да и своих оценок грандиозных успехов страны во всех областях заметно, что отсчет достижений идет не столько от 1921 или, допустим, 1949 года, а от 1978-го, когда партия, собственно, и начала "самореформироваться". То есть создавать нынешний, удивительный сплав социализма со вполне капиталистическим консерватизмом.
Не всякая партия умеет приспосабливаться к реальности, вовремя расставаться с провальными концепциями, сохранив себя при этом как мощную политическую силу. КПСС в 80-е годы точно не смогла.
А вот у КПК это получилось отлично и, главное, — вовремя. Здесь нужно отметить основную, возможно, мысль из тех, что как звучали на нынешней перекличке партий, так и продолжают обсуждаться в мире в целом. Это мысль о том, что Китай не просто добился успехов в одной, весьма необычной собственной стране. Главное — что этот успех стал частью, если не движущей силой, коренных перемен в мире в целом.
То есть дело не только в том, что в одной стране — Китае с того самого 1978 года из бедности вывели 800 миллионов человек. А еще и в том, что в надорвавшиеся США примерно за тот же период растеряли часть среднего класса — с 70% в 1980-х до весьма условных 50% сегодня. И вдобавок что китайская система оказалась слабо уязвимой для мировых кризисов что 1997 или 2008 года, что для нынешнего, коронавирусного.
Теперь возвращаемся к цитате из выступления Си Цзиньпина, с которой мы начали разговор. Цитата, в сущности, о том, что партия-победитель, КПК, может и хочет улучшать не только свою страну, но весь мир, делая это не по единой "китайской модели" (с учетом глобальной ошибки США и Запада, надорвавшихся на навязывании свой модели всем прочим). Моделей успеха, так же, как и ценностей, в нашем мире должно быть, наоборот, много, их надо уважать.
И понятно, что такого уважения проще ожидать от политической силы, которая доказала свое умение меняться, учитывать свои и чужие провалы в той же степени, что и достижения. Путь в будущее, к новому миру — это поиск, и выигрывают тут те, кто умеет искать, а не обанкротившиеся держатели готовых ответов на все вопросы.