Почти все в Японии знают, кто сбросил бомбы на Хиросиму и Нагасаки, и считают, что военной необходимости в этом не было. Знают и то, что американцы так и не извинились за применение ядерного оружия — хотя японцы и хотят этого. Но при этом Америку считают дружественной страной, а Россию враждебной. А все почему? Потому, что Россия не отдает "северные территории" — а то, что Штаты сохраняют базы на Окинаве неприятно, но не делает их оккупантом и врагом. Откуда такое отношение?
Все просто: американцы победили японцев не только во Второй мировой, но и в последующей войне с историческим сознанием. Они не только написали японцам конституцию, но и ловко переключили их внимание с себя на русских, с собственной оккупации на "русскую аннексию". Ну и что с того, что территориальный спор между Японией и Россией мог быть урегулирован еще во второй половине 50-х годов? И именно американцы тогда, по сути, запретили Токио подписывать мирный договор с Москвой, чтобы оставить себе возможность манипулировать японским национальным сознанием с помощью "северных территорий".
Вот и получается, что и спустя три четверти века после войны американцы для японцев друзья, а русские — враги. И пока историческая память японцев не освободится от чужой схемы, не будет у них никакого полноценного суверенитета.
А у русских есть — и будет. Но его нужно защищать, в том числе и на историческом поле битвы. Именно об этом и идет речь в путинском указе о создании межведомственной комиссии по историческому просвещению во главе с помощником президента Мединским — "в целях обеспечения планомерного и наступательного подхода к вопросу отстаивания национальных интересов Российской Федерации, связанных с сохранением исторической памяти и развитием просветительской деятельности в области истории".
Комиссия должна будет координировать госорганы, научно-образовательное и культурное сообщества в "выработке единого подхода к осуществлению исторического просвещения и образования, а также к предупреждению попыток фальсификации истории", анализировать деятельность иностранных структур и лиц, "наносящих ущерб интересам России в исторической сфере, принимать оперативные меры для противодействия указанной деятельности". И готовить предложения по информационному обеспечению "контрпропагандистских мероприятий" и проведению просветительских акций, связанных в том числе с памятными датами и историческими событиями.
Сразу же после появления указа либеральная общественность забила тревогу: это же "историческая ВЧК". Тут же вспомнили и президентскую комиссию по противодействию попыткам фальсификации истории в ущерб интересам России, существовавшую с 2009 по 2012 год. И она была плоха, но в ней хотя бы были историки, а не одни силовики!
А в нынешнюю комиссию "войдут представители администрации президента и аппарата Совета безопасности, Генпрокуратуры, Следственного комитета, МВД, ФСБ, Минобороны, ФСБ, Службы внешней разведки, МИД и других ведомств". Ужас — силовики будут учить историков, как нужно родину любить, нас ждет новый "Краткий курс" и цензура!
Нас пытаются убедить в том, что комиссия будет вмешиваться в научную деятельность историков, что идеология подменит собой науку и что: "Современному обществу вообще не подобает единый взгляд на исторические процессы, исторические события. Современное сложное общество европейского типа, к которому относится, по счастью, Россия, ему следует иметь сложно устроенную историю, которая является не единым повествованием, а наложением многообразных и разнородных повествований, которые удовлетворяют интересам самых разных социальных групп и социальных слоев"
Да-да, не нужен вам никакой единый взгляд на вашу историю, изучайте отдельные детали и срезы, смотрите с разных точек зрения, учитывайте мнение всех меньшинств. Ощупывайте слона с разных сторон, как те слепые из притчи, что после этого выдали множество версий насчет того, кто перед ними. Кроме одной правильной.
Естественно, есть история как наука и история как часть идеологии, как важнейшая часть национального самосознания и государственного строительства. Как провести между ними границу? Точно не так, как это делалось в советское время, когда ее просто не было, когда всем приходилось подгонять или маскировать свои исторические исследования под единственно верное марксистско-ленинское учение, а целый ряд событий и деятелей просто замалчивались. Причем в конечном счете это ударило не просто по самой коммунистической идеологии, но и по государству, ведь развенчание (перешедшее в шельмование) лакированного Ленина и замалчиваемого Сталина стало одной из важнейших причин краха СССР.
Но при всей разнице между историей как наукой и историей как частью идеологического хребта народного самосознания и государства, именно государство и общество должны защищать свою историю. Да, не упрощая и не лакируя ее, но выстраивая внятную и логичную версию русской истории, объясняющую ее законы и дух, проникнутую любовью к собственному пути, со всеми его взлетами и падениями.
Потому что народ, который не хочет хранить и учить свою историю, будет учить чужую версию своей истории. Причем такую, которая будет отвечать интересам внешних сил и иных цивилизаций, как минимум не совпадающих с нашими национальными интересами, а то и полностью им противоречащую.
Примеры с созданием "украинской версии" русской истории и уравниванием роли Гитлера и Сталина во Второй мировой войне — самые актуальные, но далеко не единственные. И историческое оружие применяется не только на внешнем фронте, но и на внутреннем. Та же периодически вспыхивающая война памятников ("Не ставьте Грозного! Нельзя Сталина! Долой Колчака!") — самое наглядное тому подтверждение.
Какую историю будут учить наши дети — это действительно вопрос национальной безопасности, то есть нашего будущего. Никто не собирается запрещать споры о прошлом, но никто не вправе навязывать нам историю "вечного русского рабского характера" или, например, использовать кавказскую войну XIX века для требования покаяния от русских. Или пытаться стравить "патриотов СССР" с "патриотами Российской империи", уничтожая тем самым Россию.
Среди прочего наша история научила нас одной простой истине: нет ничего страшнее раскола и разделения. А они возникают от смуты в умах и ненависти, которые несовместимы с любовью к родной истории.