После серии отказов — "нет, мы не установим бесполетную зону", "нет, мы не примем вас по ускоренной процедуре в ЕС" — наступила та самая ясность и целеполагания, и роли, которую призвали сыграть нынешнюю Украину.
Несмотря на крики поддержки, несущиеся из каждого истеричного утюга, несмотря на многочисленные миллионы и миллиарды, которые вот-вот должны быть выделены и переведены, пора и признать, и сказать прямо: Украину обманули, так и оставив сидеть на приставном стульчике, и даже не в гостиной. А в людской.
Но на стульчике сидит киевская власть. Те, кто ей оказал доверие, за нее демократичнейшим образом проголосовал, те, кто исправно, как говорят, платил налоги, те, кто ее хвалил, и те, кто эту власть не любил, точно так же оказались на дороге исхода из страны. Они властью этой были брошены.
На произвол судьбы.
Иначе как можно описать и оценить участь без малого трех миллионов человек, которые, по мнению ООН, уже стали беженцами?
Беженцами теми самыми, которых объединенная Европа, готова встречать с широкими объятиями (так, по крайней мере, говорят).
Объединенная Европа, в которой до кризиса в российско-украинских отношениях уже насчитывалось свыше тридцати пяти миллионов человек, вынужденных выбирать зачастую между едой и обогревом жилья. Объединенная и богатая Европа, привычной деталью жизни в которой стали палатки нелегалов, установленные в парках городов и в заброшенных автотуннелях. Объединенная Европа, в которой ее собственные граждане подсчитывают не менее единую валюту перед тем, как отправиться за покупками продуктов. Объединенная Европа, в каждом из государств которой грядет новая волна инфляции и со всей очевидностью потянет за собой очередное повышение цен практически на все.
Эта объединенная Европа в соответствии со своими обещаниями, данными публично и приватно, должна будет принять еще почти три миллиона человек.
Обеспечив их — в соответствии уже со всеми законами и конвенциями — жильем, едой, образованием любого уровня, от дошкольного до высшего, медициной, и тоже любого уровня: от обычного прививочного цикла до проведения сложных хирургических вмешательств с требуемым уровнем ухода.
Если добавить, что подавляющее большинство беженцев — это женщины, дети и старики, то ясно, что объединенной Европе придется очень серьезно, исправно и регулярно скрести по всем мыслимым и немыслимым сусекам, чтобы на все вот это найти деньги в бюджете. А еще — все той же Европе придется (если об этом пока не говорят, это еще не означает, что этого не грядет) повышать налоги и поднимать возраст выхода на пенсию.
Иначе невозможно наполнить казну, которая опустела, поскольку из нее выкачивали средства, связанные с пандемией, поскольку из нее текли ассигнования для поддержки бизнеса, поскольку из нее, как из тумбочки, брали деньги на все, кладя меньше, чем прежде.
Либо Евроцентробанку придется включить на полную мощность печатный станок, что, в свою очередь, опять разгонит инфляцию, которая приведет к новому витку роста цен.
Правда, есть и иной путь приема этих миллионов обманутых, несчастных людей.
Раскрученная, хорошо эмоционально разогретая и поставленная на отлично смазанные рельсы кампания дезинформации в отношении России призвана не только расчеловечить цели, смысл и идею военной спецоперации на Украине, но и "завести" до упора европейского обывателя. Этим обывателем, не знавшим на протяжении поколений, если не столетий, что такое голод, холод и что такое остаться на ветру, без кола и без двора (при любых проблемах немедленно прибегало государство, чтобы подтереть нос и попу до предела инфантилизированным гражданам), оказалось очень легко манипулировать, подсунув сегодня возможность побыть и хорошим, и самостоятельным гражданином.
Правительство Франции запустило интернет-платформу, на которой каждый житель страны может "записаться добровольцем". Добровольно (а на самом деле — под мощнейшим влиянием тотального агитпропа, сделанного по оруэлловской кальке) предоставив свое жилье беженцам, добровольно же взяв на себя обязанности сопровождать беженцев по бюрократическому аду французского государства, добровольно работая учителем языка (хотя труд такого рода во Франции стоит дорого). Продолжать можно до бесконечности.
Как именно и в какой форме беженцы с Украины будут приниматься, кем и когда, можно увидеть в репортажах, где бодро сообщают, что вот, дескать, "Режис и Моник решили предоставить лишнюю комнату в доме для молодой матери с двумя детьми". На волне энтузиазма и сочувствия, в которых, кстати, грех сомневаться, все выглядит идиллически. Но сколько эта идиллия продлится в доме двух пожилых людей, привыкших к определенному темпу и уровню жизни, сказать сегодня сложно. Если вообще продлится.
Обустройство в чужой стране, чужой языковой и культурной среде — даже в случае ускоренной процедуры получения статуса беженца — процесс болезненный, длительный и очень тяжелый. Реальность европейская, в которой, как считают романтики и идеалисты, "много демократии, много свободы", а также немало "кружевных трусиков", на самом деле холодна, чрезвычайно рациональна, максимально забюрократизирована, и проходить тот путь, который предстоит пройти тем, кто убежал с Украины, преданный ее же властями, европейцы вряд ли согласны. Они воспитаны в иной культуре.
Эта культура, в частности, предполагает, что все пожертвования на благотворительность включаются в ежегодную налоговую декларацию, чтобы таким образом уменьшить налогооблагаемые доходы. Поэтому потраченные на помощь деньги или иные средства считаются до последнего евроцента. Это несколько отличается от того, как в славянской культуре принято делиться и последней рубашкой, и последней краюхой хлеба, не требуя потом отчета для фининспекции.
И с этим тем миллионам, кто уже покинул или кто только покидает Украину, придется смириться.
Европа, привыкшая жить благополучно много столетий (и за счет колоний, и за счет, кстати говоря, войн, которые велись часто за ее пределами), и сейчас аккуратно считает, где, как и на чем в этой ситуации можно заработать.
И даже если это не прямая монетизация в среднесрочной или долгосрочной перспективе, то облик благородного и гостеприимного объединенного континента, который на глазах конструируется, тоже рассматривается как инвестиция.
Поскольку этот облик позволяет и обманывать, и предавать без особого ущерба — всегда можно сослаться на процедуру, на бюрократию, на сложности в жизни.
Начали ли понимать это в Киеве? Судя по ряду признаков, да, начали.
А вот когда это поймут те, кого сегодня Европа принимает под чуть обновленным лозунгом (с момента кризиса в Сирии, тоже, кстати, устроенном не без участия Европы) "Добро пожаловать, беженцы!", сказать трудно. Но то, что для тех несчастных, кто по вине собственных властей лишился страны, утрата иллюзий и веры в Европу будет еще одним ударом судьбы, очевидно даже сегодня.