При этом «войну всех против всех» подогревает череда событий, в числе которых можно назвать ряд мощных ударов американской авиации по войскам сирийского президента Башара Асада и частям проиранских боевиков, воюющих на его стороне, разрыв дипломатических отношений Саудовской Аравией, Египтом и их союзниками с Катаром, фактическая поддержка, оказанная последнему со стороны России и последовавшее вслед за этим решение Турции прикрыть Катар своими вооруженными силами.
О том, как теперь будут развиваться события в регионе рассказал специалист по Ближнему Востоку Михаил Магид.
— Какие из событий последнего времени, произошедшие в регионе, по вашему мнению, стоило бы особенно выделить?
— Одно из важнейший событий в регионе — шиитское наступление в Ираке и Сирии.
В иракской «столице» «Исламского государства» — Мосуле осталось лишь несколько кварталов, контролируемых ИГ. Иракская армия их пытается взять. Однако уже около недели у них ничего не выходит, последние отряды боевиков воюют отчаянно. Иракская армия применяет фосфорные заряды, буквально выжигающие живую силу противника, и термобарическое оружие российского производства, установки «Солнцепек». Но Мосул остается в тылу иракских войск. Стотысячное шиитское ополчение «Хашд аль-Шааби» («Силы народной мобилизации») ведет успешное наступление на ИГ в районе иракско-сирийской границы.
— Что это означает для будущего Ирака?
— «Хашд-аль-Шааби» выступают крупнейшей силой, на которую опирается режим в Багдаде, наиболее мотивированной и боеспособной. Но это — не армия, а добровольческое ополчение, милиция. ХаШ — зонтичная организация, состоящая из добровольцев из десятков различных партий и племен. Шиитские ополченцы хорошо воюют (это важный аргумент в пользу эффективности добровольцев).
Но тут мы подходим к самому главному. После победы над ИГ значительная часть территории Ирака окажется в руках ХаШ. Это может означать, что власть нынешнего правительства Ирака в Багдаде (тоже шиитского), колеблющегося между США и Ираном, будет скорее номинальной, чем реальной. Это также будет означать дальнейшее усиление Ирана в регионе, потому что ХаШ финансируются и вооружаются Ираном, с которым тесно связаны некоторых лидеры ополчения. Не исключено и то, что они будут рваться в Сирию для соединения с находящимися там с силами иранцев и войсками дружественного Ирану Башара Асада.
— А как на сегодняшний день обстоят дела в Сирии?
— Это другой элемент шиитского наступления на ИГ — силы Асада и иранцев, расположенные в Сирии, также наступают на халифатчиков. В этом контексте и нужно рассматривать политику Дональда Трампа на Ближнем Востоке. США создают «арабское НАТО» и продают горы оружия саудитам из-за того, что боятся усиления Ирана.
Американцы намерены собрать все силы, противостоящие Тегерану, и оказывать им поддержку. Все это можно рассматривать и как «борьбу за наследство ИГ».
— То есть можно сказать, что Иран — это супердержава, которую противники могут победить, лишь объединившись?
— Я бы взглянул на это иначе. В результате ряда событий рухнули национальные государства (созданные разными фракциями партии Баас) в Сирии и Ираке. Их основой были арабский национализм, диктатура, централизация, светский характер политики, однопартийные (на практике) режимы, контроль государства над экономикой. Это были такие арабские националистические версии СССР.
После их падения встал вопрос, кто заполнит этот вакуум, какие силы, какие страны, какая идеология? Это пытается сделать Иран, к этому стремится Турция, в этом направлении работают и саудиты. Они хотят построить свои империи на землях Ближнего Востока.
Курды, проживающие и в Сирии, и в Турции и в Ираке, в свою очередь, рассматривают происходящие события как возможность для создания независимого Курдистана. США, Саудовская Аравия, Катар — все они также стремятся усилить свое влияние на Ближнем Востоке.
ИГ попыталось было заполнить этот вакуум, но оно противопоставило себя всем силам в регионе. Поэтому его разбили. Теперь решается вопрос, кто заполнит образующуюся на его месте пустоту. Повторю, идет борьба за наследство ИГ, которое совсем недавно контролировало территорию размером с Францию и населением 8 млн человек, претендуя на весь Ближний Восток (и не только).
— Правильно ли я понимаю, что курды сейчас ближайший союзник США в регионе?
— Совершенно верно. Сейчас в Сирии развивается мощное курдско-американское наступление на сирийскую «столицу» ИГ — Ракку. В этом районе сосредоточены до 30 тысяч участников курдского ополчения YPG и дружественных ему ополчений арабских племен, а так же значительные силы США. Их армия не только непрерывно бомбит с воздуха Ракку, но и участвует в сухопутной операции: вместе с курдами на Ракку наступает американский спецназ.
— Что в этих условиях предпринимает Асад?
— Асад рвется к иракской границе. Его цель — замкнуть цепь шиитских государств, создав шиитский полумесяц, ось «Хезболла»(Ливан)-Дамаск-Багдад-Тегеран. Вместе с иранскими войсками и проиранским ополчением («Хезболла» и др.) Асад пытается наступать в Сирии сразу в нескольких направлениях. В частности, они выдвинулись на севере, приблизились там к курдским позициям под Раккой и обстреляли курдов.
— Но ведь до недавнего времени курды были союзниками Асада…
— Не совсем так. Периодически курды то вступают в союз с Асадом, то между ними вспыхивают бои. Никакого постоянного союза нет. Достаточно вспомнить тяжелые сражения между курдами и Асадом в Хасеке и Камышло. Потом было перемирие. Теперь опять столкновения.
Далее Асад и иранцы пытаются наступать на юге Сирии, чтобы выйти к границам Ирака. Американцы категорически не хотят позволить им это сделать. Поэтому они уже регулярно (и совершенно безнаказанно) бомбят Асада на юге Сирии и это, кажется, уже вошло у них в привычку. А когда такие вещи входят в привычку, это значит, что данный режим становится «мальчиком для битья», и возникает сильное искушение сделать с ним что угодно, чтобы продемонстрировать собственную мощь.
Важно также, что Асад с иранцами сейчас поставили под угрозу курдско-американскую операцию по освобождению Ракки. А учитывая, что Трамп резко настроен против Ирана и его союзников, а также, что у нынешнего хозяина Белого дома серьезные проблемы внутри США, он может нанести по Асаду массированные удары и просто стереть его в порошок. Не исключено также, что своими действиями Асад хочет попытаться втянуть РФ и Иран в войну с США.
— Можно ли сказать, что разговоры о войне с терроризмом на Ближнем Востоке и в районе Персидского залива сменяются весьма четким разделением стран на две противостоящие друг другу коалиции. Первая: РФ, Иран, Асад, Катар, Турция, «Хезболла»; вторая: США, Саудовская Аравия, часть курдов, Сирийская свободная армия (ССА) и отчасти иракское правительство в Багдаде?
— Я не согласен с такой картиной расклада на Ближнем Востоке. Думаю все иначе и сложнее. Нет двух коалиций. Мне сложно судить о политике РФ на Ближнем Востоке. Я плохо понимаю, чего там добивается Россия. Я пока не вижу ее целей, кроме пиара российского руководства и попытки обменять Сирию на Украину. Но пока это ни к чему не привело. Вместо отмены прежних санкций России угрожают новые — уже за Сирию, как союзнице Ирана и Асада.
Что до Турции, то сложно говорить о каком-то прочном союзе Москвы и Анкары. Речь идет о переговорах по разделу Сирии, где Турция и РФ поддерживают враждующие группировки. А вот в Катаре Россия может попытаться использовать противоречия между арабскими странами для того, чтобы договориться о чем-то с Дохой.
США же делают ставку на своих традиционных союзников регионе. Во-первых, Израиль. Он пока никуда особо не вмешивается, если не считать регулярных бомбардировок Асада и «Хезболлы». Другой союзник США — суннитские монархии Персидского залива во главе с саудитами. С ними, кстати, заключен грандиозный договор о продаже оружия на 110 миллиардов долларов. Американцы собирают коалицию против Ирана во главе с Саудовской Аравией и одновременно стимулируют свою промышленность, создавая в ней таким способом рабочие места.
Союзниками саудитов сейчас являются другие суннитские страны залива, а так же Египет, Иордания. Так же, в союзе с США идут иракские и сирийские курды. Цель США — ограничить влияние Ирана.
— А какую позицию занимает Ирак?
— Багдад — особый случай. Шиитское правительство этой страны сильно зависит от военной помощи США, от американских компаний. Поэтому оно колеблется между Вашингтоном и Тегераном.
С Турцией, кстати, тоже не все просто. У Эрдогана есть концепция нео-османизма, он стремится заполнить бушующий регион турецким влиянием, построить новую Османскую империю. Кроме того, Эрдоган пытается противостоять курдскому движению, которое ведет партизанскую войну и в самой Турции, на землях турецкого Курдистана. Одновременно, Турция — член НАТО и союзник США, но ведет здесь самостоятельную игру. Она маневрирует между США, РФ, Ираном, странами Залива, пытаясь расширить свое влияние.
— А в чем причина «наезда» на Катар ряда арабских стран?
— Катар — самостоятельная величина, несмотря на свои небольшие размеры. Объяснить эту историю возможно тем, что сверхбогатый и очень маленький Катар играет в самостоятельные политические игры, заигрывает с Ираном. Эти события не были никем спрогнозированы.
— А какой проект среди тех, что сегодня есть на Ближнем Востоке, вы оцениваете как «наиболее прогрессивный», если можно так выразиться?
— Мне лично симпатично то, что проповедует курдское движение, сторонники Абдуллы Оджалана. Это идеи местного самоуправления, мощной коммунальной власти, опирающейся на собрания жителей (прямая демократия). Это идея автономных муниципалитетов, контролирующих экономические процессы на местах. Идея равенства мужчин и женщин, а так же представителей всех этно-конфессиональных общин: суннитов и шиитов, езидов и христиан.
Это идея конфедерации — горизонтального объединения таких самоуправляющихся коллективов, которое охватит весь Ближний Восток. Их военно-политические цели должны защищать добровольческие силы, такие, как курдское YPG или даже, как «Хашд аль-Шааби» у шиитов. Этот идеал чем-то напоминает Швейцарскую Конфедерацию, а чем-то он похож на анархизм или «либертарный коммунализм». Крупнейший американский теоретик анархизма, социальный исследователь Мюррей Букчин, который защищал эти идеи, кстати, повлиял на Абдуллу Оджалана.
Но даже среди самих курдов по этому поводу существуют разногласия. Многие из них выступают против этих идей, как например ДПК Барзани, которая правит в Иракском Курдистане. Да и среди сторонников Оджалана и РПК (Курдская рабочая партия) в Турции и Северной Сирии (Рожава) нет полного единства.