Оставим пока в стороне новые европейские ценности — толерантность, внимание к секс-меньшинствам, помощь пострадавшим в военных конфликтах беженцам. Вспомним о базовых — гуманизме и милосердии.

Одесский журналист Ирина Лашкевич фотографирует страдающих три года детей Донбасса и рассказывает — в нескольких предложениях — их истории. Свою работу (не хочется употреблять безликое "проект") она назвала "Посмотри в глаза Донбассу". К каждому фото — несколько фраз. Хотя, кажется, и слов не надо…

Этих детей бомбят, калечат, убивают тоже в Европе. Но Европа этого не замечает. Кажется, размести эти страшные фотосвидетельства "свободные западные СМИ" — и совсем рядом с нами прекратятся многочисленные детские страдания: ну, не могут же "европейские ценности" не защитить глаза Донбасса, которые обращаются с призывом к нашему милосердию и гуманизму? 

Дом Богданчика разбомбили. Он не помнит другой жизни, война была всегда.

Сводки погибших солдат можно дополнять всегда одной фразой —уничтожены-сломаны судьбы сотен тысяч людей.
Кто-то решил, что Богданчик сепар, кто-то решил, что в него можно стрелять.

Танюша. 2 года.

Танин дом разбомбили, дома уже нет. Она почти не разговаривает, только одобрительно кивает головой, когда старшие дети рассказывают о войне. Она все понимает…

Кто-то решил, что Танюша сепар, кто-то решил, что в нее можно стрелять.

Ева. 8 лет.

В 2014 году поселок Северный бомбили днем и ночью. Родители увезли ребенка, успели. Когда погибли мальчики на стадионе, этим же взрывом, в доме Евы выбило все стекла осколками. Она знает что такое война. Она согласилась посмотреть в глаза тем, кто их бомбил.

Кто-то решил, что Ева сепар, кто-то решил, что в Еву можно стрелять.

Оля. 8 лет.

Поселок Северный Донецк. Оля учится в школе, на стадионе которой погибли два мальчика (2014 год). Бомбили из Песок в 16 часов. Мальчишки просто играли в футбол, когда прилетели мины. Детей разорвало на куски. Оля помнит тот день, забыть его не сможет никогда…

Кто-то решил, что Оля сепар, кто-то решил, что в Олю можно стрелять.

Ночью мина попала в дом. Мальчик получил ранение в ногу. Он каждую ночь засыпает под стрельбу. Ярослав никогда не расскажет своим детям о войне.
— Такое знать детям нельзя…(его слова)

Кто-то решил, что Ярослав сепар, кто-то решил, что в Ярослава можно стрелять. 

Ангелина Герой. Такая у нее фамилия.

Живет в Александровке, линия фронта. В дом Ангелины попала мина. Девочка босиком, по снегу, бежала прятаться к соседям. Своим детям никогда не будет рассказывать о войне.

— Это слишком страшно, они не должны знать об этом, —так сказала (дословно). Ей 11 лет.

Кто-то решил, что Ангелина сепар, кто-то решил, что в Ангелину можно стрелять. 

Саша. 12 лет.

Ее зовут Саша, живет на поселке Октябрьский (Донецк). Недалеко от Сашиного дома аэропорт. Можно только представить, что пережил ребенок за 3 года войны. Саше 12 лет. Три года из ее жизни прошли в войне.

Кто-то решил, что Саша сепар, кто-то решил, что в Сашу можно стрелять. 

Женька. 2.5 года. Поселок Октябрьский. Район аэропорта. Донецк.

Он родился в разгар войны. У его дома упало несколько мин. Не один раз выбивало осколками стекла. Растили в холоде и голоде. Обкладывали малька бутылками с горячей водой, спасали от холода. Вырос. Своими бомбежками вы растите только солдат, "освободители"!

Я ему предложила разные игрушки — слона, собаку, мишку, жирафа, мышку. Женя долго копошился в моем рюкзаке, выбирал, нашел тряпичного клоуна, маленькая игрушка, улыбнулся, забрал… Улыбчивый клоун впечатлил малыша…

Девочки из группы "Москва-Донбасс" узнали о проекте "Посмотри в глаза Донбассу" и дали игрушки, чтобы я снимала и раздавала подарки.

Кто-то решил, что Женька сепар, кто-то решил, что в Женьку можно стрелять. 

Валя. Валюша. 11 лет. Поселок Октябрьский (Донецк). Зона обстрела.

Валюша хорошо помнит первый день войны, поселок обстреливали из вертолетов. Поняла, что началась война, когда во дворе упала первая мина. Потом бомбили постоянно. На вопрос — Изменились ли дети за время войны?— отвечает: Как время остановилось. Мне кажется, что я не выросла, мне по-прежнему 9 лет…

Кто-то решил, что Валюша сепар, кто-то решил, что в Валюшу можно стрелять. 

Настенька.

Знаете, сколько этой "тетке" лет? 2.5 года. Настенька. Живет в зоне обстрела, район аэропорта, поселок Октябрьский (Донецк). На своем языке рассказывала, как прячется в ванной, когда стреляют. Она родилась, война уже была. Война всегда была в ее жизни.
Они, дети войны, оттают, когда будет МИР, но через глаза этих детей на нас смотрят наши бабушки и дедушки, пережившие войну.

 

Мне так кажется…

Я просто хочу показать в кого они стреляют.

Кто-то решил, что Настенька сепар, кто-то решил, что в Настеньку можно стрелять. 

Полинка. 3 года. Поселок Октябрьский (зона обстрела). Донецк.

Помню попадание в дом Полинки на ул Лузина (2015), он сложился полностью. Родители успели выехать до попадания. Она плохо говорит, внимательно слушает. Даже не сомневаюсь, что своим детям расскажет о войне, не забудет ее никогда. Пока ее снимала, началась стрельба. Полинка спокойно ела конфету. Стрельба в ее жизни — норма.

Могу подарить этот портрет "герою" АТО, пусть отправит жене и детям, пусть побольше узнают о папиной "работе".

Кто-то решил, что Полинка сепар, кто-то решил, что в Полинку можно стрелять.

На своей странице в фейсбуке — ее несколько раз банили — Ирина Лашкевич показывает войну, которая идет в Европе: разрушенные дома, пробитые осколками фотографии погибших семей, дети и старики, в которых стреляют.

Европа этого не замечает. Новые ценности важнее?

В кого стреляют украинские солдаты

Вместе с одесским журналистом Ириной Лашкевич над проектом "Посмотри в глаза Донбасса" работает фотограф из Краматорска под псевдонимом Дэн Леви. После начала конфликта в Донбассе он бросил коммерческую съёмку и с головой погрузился в происходящее на востоке Украины. Итогом их с Ириной работы, как надеется Дэн, должен стать выпуск альбома с чёрно-белыми фотографиями детей, живущих в зоне боевых действий. По словам Дэна, таким образом он хочет показать украинцам, в кого на самом деле стреляют их солдаты.

Сейчас Дэн живёт в Донецке, а в родном городе в последний раз был в 2015 году. Тогда он добрался до Краматорска в объезд украинских пунктов. Вскоре его занесли в базу данных сайта «Миротворец». При этом из военкомата на имя Дэна несколько раз приходила повестка.

Альбина. 10 лет.

За время войны она никуда не уезжала. В 2014 году в её районе, недалеко от шахты Трудовской, только за один минометный обстрел погибло 22 мирных жителя, включая детей.

Кто-то решил, что Альбина  сепар, кто-то решил, что в Альбину можно стрелять.

Три сестры из Зайцево. Старшей Веронике 9 лет

Бывают люди, способные заглушить собой атмосферу в любом месте, какой бы интересной и уникальной историей и людьми оно не было бы наполнено. Пафос — отвратительное и мерзкое явление, чуждое любой жизни и искренности окружающих нас.

Сейчас еще больше задумываюсь над словами Христа: "Будьте как дети". Они не пытаются выставить себя героями или ангелами, они пытаются быть собой, на столько, на сколько могут. Они — носители неподдельной искренности, и в отличии от взрослых, еще не способны променять её на бездушный и наигранный пафос.

На фото три сестры из фронтового посёлка Зайцево. Старшей, Веронике, 9 лет. Их дом находится в Зайцево и со всех сторон изрешечен пулями и осколками, так как расположен на самой линии фронта. Они давно не были там, и вряд ли вернувшись туда когда-нибудь, узнают его.

"Если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное" От Матфея 18:3.

Кто-то решил, что сестры из Зайцево сепары, кто-то решил, что в них можно стрелять.

Вика.

Вика учится во втором классе, она помнит как началась война. Еще помнит, как от взрыва под окнами упала мамина кастрюля на кухне. 

Все три года войны девочка живет на окраине Донецка, возле линии фронта.

Кто-то решил, что Вика сепар, кто-то решил, что в Вику можно стрелять.

Настя из Зайцево. 6 лет.

В случае обстрела Настя бежит в подвал, если не успевает — забегает в дом. "Я выживу, я очень быстро бегаю" — заверила девочка.

Кто-то решил, что Настя сепар, кто-то решил, что в Настю можно стрелять.

Вова.

Вова с мамой и сестрой всю войну не покидали свой дом на окраине Донецка. Просто возможности убежать от войны у них не оказалось.

Кто-то решил, что Вова сепар, кто-то решил, что в Вову можно стрелять.

Арина.

Арина живет в посёлке Октябрьский (Донецк), не покидая родного города всю войну. В её квартире вместо окон вставлены куски фанеры, а вокруг них, по стенам рассыпано множество дырок. Это просто потому, что кем-то запущенная мина взорвалась в четырех метрах от её дома.

Идея должна быть не политическим лозунгом, жестко взявшим разум в кандалы; не целью, для достижения которой могут твориться страшные вещи; не методом для личностного самоутверждения в обществе. Идеей должна быть любовь к людям, без нее никакие самые доблестные мотивы не дали человечеству ничего хорошего.

Кто-то решил, что Арина сепар, кто-то решил, что в Арину можно стрелять.

Очнись, Европа!

Когда погиб 5-летний Ваня из Лиепаи, вся Латвия переживала эту беду как свою, родную.

Утонувшего сирийского малыша показали на первых полосах все европейские СМИ. 

Исполнение невероятного последнего желания умирающего от рака ребенка сделали возможным, и это поддержали все, кто следил за его судьбой.

104 ребенка погибли на Донбассе за три года.

Молчание в СМИ, а, значит, равнодушие людей, которые не знают об этой трагедии.

Европа, очнись! Убивают твоих детей!

 

Юлия Ранцане