И в качестве отдельного поздравления — Путин взломал американскую демократию, потратив что-то около 150 тысяч долларов на продвижение постов в фейсбуке и твиттере.
…Повсеместность русского президента, каким видят его политическая элита и медиасфера передовых стран — конечно, злая, но сверхчеловеческая. Путин — не просто главный русский бренд: он в известном смысле заменяет собой Россию в мировом политическом сознании.
Отчасти это объясняется вполне понятными комплексами. Как мы помним, вскоре после гибели СССР в коллективное сознание передового мира пришло сверкающее счастливое осознание, что на месте бывшей главной угрозы сейчас — нищая черная дыра, где гоняются друг за другом русские бандиты. И задача победившего мира — всего лишь не допустить, чтобы они растащили ядерные бомбы, спрятанные как попало в сараях с коррумпированными сторожами, и не перепродали каким-нибудь террористам.
От этой картины в нулевые годы пришлось отказаться, но уступка была сделана совсем небольшая — в сторону «комплексующей по былому величию страны-бензоколонки». Этим ещё можно было объяснить, например, неудачу захвата Южной Осетии (известную как Русское Вторжение в Грузию). Посмотрите на карту: видите, сколько России и сколько Грузии? Числом задавили.
А потом началась какая-то чепуха.
Комплексующая по былому величию бензоколонка не проглотила молча блестящую операцию на Украине, но и не втряхнулась в масштабную войну — а вместо этого как-то ухитрилась усложнить ситуацию настолько, что Украина теперь сплошная головная боль передового мира, восточные сепаратисты не раздавлены, а Крым вообще ушёл.
Комплексующая по былому величию бензоколонка вмешалась в прописанную партитуру сирийского сценария — и, опять-таки не встряхнувшись в масштабную войну, ухитрилась сделать так, что её союзник диктатор Асад вроде как остаётся на своём месте и восстанавливает власть над территорией, а передовой мир ничего сделать не может.
Наконец, в политике самого передового мира началось что-то настолько непонятное, что от Европы отвалилась Великобритания, а в США вместо уже примерившей шторы леди президента выбрали не пойми что.
Всего этого не могла сделать ностальгирующая по былому величию бензоколонка. Но и воспринимать Россию как новый, настоящий мировой центр силы («забудьте всё, что мы раньше говорили: это не чёрная дыра, а жизнеспособная держава»), конечно, невозможно. Потому что и политики, и журналисты передового мира твёрдо помнят с университетской скамьи: в жизнеспособной державе есть либо либеральные свободы и беспрекословно дружественная США политика. Либо гигантская экономическая мощь, выраженная в производстве айфонов, джинсов и фейерверков руками миллиарда низкооплачиваемых дешёвых рабочих.
У России нет ни миллиарда дешёвых рабочих, ни айфонов, ни беспрекословной дружественности. Зато у неё откуда-то есть дееспособный силовой блок и дерзко самостоятельная внешняя политика, которую не усмирили ни санкции, ни падение цен на нефть вдвое.
Поэтому такой сверхчеловеческой по масштабам стала фигура Владимира Владимировича Путина. Его сверхчеловечность компенсирует в глазах передового мира все необъяснимые черты России. Всё, что отделяет Россию от возвращения в нормальный третий мир — это он, хитроумный и злой экс-агент КГБ, успешно и с помощью тайных техник чекистов дестабилизирующий мир своими тайными операциями. Уберите Путина — и Россия станет снова нормальной и объяснимой.
…Но, как уже было сказано, всё это верно только отчасти.
Есть и ещё кое-что. Будем прямы — у нас многие считают, в общем, так же, как и дилеры общественного мнения в передовом мире. С другим эмоциональным знаком, конечно, но по сути так же: без В.В. Путина нынешней России бы не было. А была бы как раз страна третьего дивизиона, знающая своё место. И не факт даже, что целая.
И мы не можем сказать, конечно, правы ли эти многие — потому что сослагательные варианты истории все до одного беспомощны и безответственны.
Но что мы можем сказать вполне уверенно — так это что вопрос «а не вернёмся ли мы после Путина в третий мир» нервирует граждан как вполне практический. «Возвращение в третий мир» понимается не в смысле «нас перестанут бояться», а в смысле куда более тревожном. Вдруг вернутся во власть либералы ельцинской закалки.
Вдруг опять осмелеют любители региональных суверенитетов. Вдруг новые – сдадут наших союзников в полупризнанных республиках пост-советского пространства. Вдруг приватизируют госмонополии и пустят и без того ползучее социальное расслоение в нормальный для третьего мира галоп. Вдруг решат, что перед Западом достаточно как следует глубоко присесть, чтобы вернулась дружба и заветное партнёрство.
И уже сам этот список страхов говорит о том, как много в нашем с вами повседневном восприятии жизни завязано на фигуру действующего президента.
И это может означать только одну вещь. Скорый именинник — действительно гораздо больше, чем просто главный чиновник в стране, сопровождающий в течение десятилетий её жизнь и перемены в ней.
Путин так или иначе — прецедентный политический деятель.
Прецедентный — это значит, что не его зовут «русским (вписать нужное)». А зарубежных деятелей зовут — и ещё будут звать в будущем – «европейскими», «латиноамериканскими», «азиатскими Путиными».
С чем мы его и поздравляем.