И папа пропадал целыми днями – дежурил по городу, стоял в пикетах перед воинскими частями Украины, а Гришка с мамой встречали беркутовцев, вернувшихся с побоища в Киеве. Бойцы шли неровным строем, опустив головы. А их около части встретили севастопольцы с цветами! И у бойцов распрямились плечи, и они подняли головы, а когда женщины стали их обнимать и вручать гвоздики, кое-кто даже заплакал.
Весной 2014 года Гришка стал гражданином Российской Федерации. И было решено отправить его доучиваться к дяде в Москву, чтобы он мог спокойно поступить в институт. В какой? Конечно, в авиационный, по стопам отца!
После экзаменов Григорий ненадолго вернулся в Крым. Было неспокойно. У его приятеля бабушка жила в Донецке, на окраине города. Надо было ее забирать, а кому? Взрослым русским мужчинам въезд на Украину был запрещен, дома еще два малых, мама не может их оставить. И приятель Толик решился ехать сам. А Гришка увязался за компанию. Уехал, и только из автобуса – знал, что родители не пустят – позвонил и рассказал, что едет с Толяном спасать бабулю.
Добрались… правдами и неправдами, в основном врали напропалую, что едут к бабушке картошку копать. После чего их начинали шмонать еще вдумчивей. Потом один из попутчиков шепотом рассказал, что «внучками» называют добровольцев из России, рвущихся на помощь Донбассу. Пришлось придумывать другую легенду. Решили врать, что едут в Киев на майдан. Сошло.
И в один прекрасный день попутная машина подвезла их почти к бабулиному дому. Ребята уже наслушались историй, но когда в лучах заходящего солнца они увидели родную Толянову пятиэтажку с выбитыми и заклеенными крест-накрест оставшимися стеклами, они замерли посреди двора. Никого вокруг не было. Вообще на улицах людей было мало, а в этом дворе – никого. Толик как застыл, глядя вверх, на бабушкины окна. Гриша тоже поднял голову и увидел, что часть стены в подъезде пробита – зияла дыра, а в стенах остались дырки, серые кирпичи выпали.
- Сюда! Скорее, дурни, счас накроет!
«Дурни» вскочили и, согнувшись, помчались в подъезд под шелест и разрыв мин где-то рядом, но не здесь, не здесь еще! Они вбежали в подъезд, и тетка потащила Гришу за рукав вниз, в подвал, а как только тяжелая, обитая железом дверь за ними захлопнулась, снаружи ударило так, что задрожали стены дома. Дети в подвале – там было несколько детишек самого разного возраста – заплакали, женщины принялись их утешать… Когда глаза ребят, присевших на ступеньках около двери, привыкли к темноте, они увидели, что подвал полон людей. Видно, они обосновались тут надолго – притащили кровати, раскладушки, столы. Где-то угадывалась кухня – кастрюли, рушники в неверном свете. Электричества не было, горело несколько свечей и керосиновых лампочек.
-Толичка? – услышали ребята дрожащий голос из глубины подвала.
- Бабуленька! Ты жива?
Обратно возвращались через Мариуполь. Доехали тоже с приключениями, но тут хоть был «пропуск» в виде бабушки – она трясла перед «хлопцами» своим удостоверением инвалида и пенсионной книжкой, грамотно хваталась за сердце, и, в конце концов, они пересекли перешеек и оказались дома.
Разница между Украиной и Россией была видна сразу, как только проходили КПП. Российские воины – опрятные, подтянутые, профессионально настороженные - резко контрастировали с расхлябанными, одетыми кто во что горазд соседями. Гришка, Толик и бабушка, пересевшие в крымский автобус, почувствовали себя в полной безопасности.
Ребята звонили домой каждый раз, когда появлялась связь. Но когда они приехали, и Гриша вошел домой, он замер, глядя на мать – за эти две недели ожидания она постарела на десяток дет, а в ее черных волосах появились две яркие серебряные пряди. Больше Григорий никуда не убегал.
Пока жил у дяди в Москве – занимался, как проклятый, глаз некогда было поднять. На Украине учили хуже. Но крымская прописка давала некоторые поблажки при поступлении, и Гриша поступил в МАИ, на авиационный факультет.
Дядя жил в соседнем доме, так что вставал Гришка за полчаса до начала занятий, вбегал, как полагается, в последнюю секунду – известно же, что позже всех на занятия приходит тот, кто живет ближе всех – и погружался в такой сложный мир высшей математики, физики, механики. Все было не просто, но Григорий прилежно грыз гранит науки. Отвлек его приятель, затащивший Гришку на вечер первокурсника. И там он увидел Ее – Настену. И пропал.
Пропадали оба – и Витя Грачев, и Гриша. И если Витю жгло уязвленное самолюбие – как же, какая-то козерожка, а он и подступиться не может, то Грише мешала робость. Это неземное создание… Белокурая фея, вот кто она такая! Он подружился с ребятами из общежития и зачастил на их посиделки. И Настя почти всегда была там. А потом он, пересилив робость, пришел в ее театр, и его взяли – мальчишек всегда не хватало, даже стихи не заставили читать!
Как-то поздней осенью он провожал ее до общежития. Резко усилился ветер и пошел сильный дождь, настоящий ливень. Зонта у обоих не было (это же студенты – зачем зонт, идти пять минут), но в этот раз они мгновенно вымокли и побежали прятаться под маленький козырек над дверью в уже запертый офис. Стояли, почти прижавшись друг к другу. Хорошо еще, что было темно, а то Гриша глаз не мог оторвать от Насти. Как пахла ее кожа… молоком, точно, парным молоком! Голова у него кружилась, а Настя, делая вид, что ничего не происходит, деловито отжимала волосы и закручивала их в пучок. Пучок мгновенно рассыпался, и волосы намокли вновь.
- Побежали, а? Только еще больше намокнем, стоя тут! – предложила она. Гриша только вздохнул.
Как-то Настя увидела, что Гриша на репетиции сидит в уголке и что-то пишет в тетради, все время зачеркивая, вороша вьющиеся каштановые волосы. Волосы курчявились, даже несмотря на прическу «под военную кафедру».
- Гриша, что это ты учишь? – полюбопытствовала Настя. Гриша поднял голову, торопливо закрыл тетрадку.
- Да ничего, повторяю, что прошли… - не признаваться же, что он не понимает эту тему в физике! Да и вообще мало что не понимает… Гришиных знаний, полученных в украинской школе, не хватало.
Настя сочувственно смотрела в глаза верного Гришки.
- Гриша, это физика, что ли?
- Ага… Да ну ее, Настя!
Но Настя не отступала. Режиссер объявила перерыв, и все двинулись в курилку. Кроме Насти и Гриши – Настя не курила, а Григорий был счастлив остаться с ней почти наедине – режиссер Татьяна уткнулась в свои записи и не замечала их.
- Гриша, - серьезно сказала Настя, - я хорошо знаю физику. Я в ней разбираюсь. Если тебе что-то непонятно – давай я тебе объясню. Запускать – это гиблое дело, ты совсем увязнешь! Какая тема тебе непонятна?
- Все темы! – выпалил Гришка, в голове которого созрел великолепный план, вырисовались радужные перспективы и засиял итог. Нет, не «отлично» по физике…
- Все? – ужаснулась Настя. – А как же ты… поступил в институт?
- Э… ну не все, конечно… Но ты понимаешь, я же из Крыма, нас в этом году по особому списку принимали… Но очень многое не знаю. Ты правда сможешь помочь?
- Гриша, ну конечно, правда! Я всем нашим помогаю! Хочешь, могу сегодня.
- Настя, - в душе Гришки зазвенели литавры. – Если только тебе не сложно! Ты меня спасешь!
Театральный кружок… Спасибо вам, Татьяна Анатольевна!
Вошли курильщики, принеся запах табака и осенних листьев – по новым правилам, курить можно было только на улице, и занятия продолжились. А этим же вечером Гришка и Настя пристроились в уголке в комнате для занятий в общежитии. Настя сначала охала Гришиному незнанию и представляла себя Мальвиной, а потом, видя, как он загрустил, начала вдумчиво, «от печки», объяснять все непонятное. Гришка таял.
- Гриша, ты понял?
- Да, Настя…
- Повтори!
- Период колебаний тела, подвешенного на пружине…
- Так! Правильно! Только не «пи», а «два пи» - понимаешь, почему? Вот смотри еще раз… - и Настя с воодушевлением лезла в графики, показывая карандашиком, как образуется данная формула. Один светлый локон выбился из туго сплетенного пучка волос, коснулся Гришкиного лица, и Гриша перестал дышать.
- Понял? Молодец. Теперь давай-ка задачку решим…
Студенты входили в комнату, выходили, примчался Вася Гуревич, прикрепил лист ватмана с чертежом к кульману – видно, дочерчивал бедолаге-первокурснику работу за «вознаграждение». Заглянула соседка Насти по комнате рыжая Ленка, постояла в дверях, тихонько ушла, покачивая головой. Она хотела позвать Настену ужинать – есть
гречневую кашу с сосисками, но, видно, придется укутать кастрюлю в одеяло и оставить дожидаться. Куда ни глянь – у всех личная жизнь! Вот у их третьей соседки Светы – «личная жизнь» и конфликт с преподавателем по инженерной графике, который очень хочет, чтобы Света чертила «по ГОСТу», а у нее и без ГОСТа ничего не выходит… А Виталик Грачев! Клеился к Насте, как… как пчела вокруг цветка вился, всех кавалеров отпугнул, кроме этого Гришки малахольного… Стоп, а почему малахольного?
«А потому что у него глаза шальные, когда он рядом с Настей… Он – влюблен, это же видно… Интересно, чем она с ним занимается? Физикой, наверное!» - думала Лена, проходя по коридору в сторону их комнаты. Зашла внутрь, укутала кашу одеялком, выглянула в окно. Кто-то вышел из подъезда. Гришка? Да, он… Гришка постоял, потом побежал по плохо освещенной дорожке, подпрыгивая и размахивая руками, будто мальчишка, который не может сдержать радость. Лена улыбнулась… а у нее пока только скрипка и краски!
В комнату вошла Настя.
- Лена, привет!
- Настюш, я кашу с сосисками сделала, заходила тебя позвать, но вы там так увлечены были…
- Ой, спасибо! М-м-м… вкусно пахнет как!
- Давай, переоденься, я на стол накрою…
- А Светка где?
В комнату вошла Настя.
- Лена, привет!
- Настюш, я кашу с сосисками сделала, заходила тебя позвать, но вы там так увлечены были…
- Ой, спасибо! М-м-м… вкусно пахнет как!
- Давай, переоденься, я на стол накрою…
- А Светка где?
- В компьютерной… ГОСТ по инженерной графике штудирует, довел ее Придирозавр. А как ваши с Григорием успехи?
Настя переоделась в домашний халатик, влезла в теплые тапочки и присела за обеденный стол. Ленка разложила кашу с сосисками, порезала помидорку. Чайник уже шумел.
- Ой, вкусно как! Спасибо, Ленуся! Физика… моя любимая физика, а Гришка… он вообще ничего не знает, как он в институте собрался учиться – я не понимаю!
Настя уплетала кашу «за обе щеки» - так проголодалась – ничего не ела с обеда.
- Что, совсем ничего? – удивилась Ленка. Она знала, что Гриша из Крыма, но чтобы совсем ничего не знал? Это было как-то странно.
- Тут помнит, там не помнит. Школьную программу примерно до девятого класса осилил, а выше… Передай кетчуп, спасибо. Я не знаю, как с ним быть… Как он лабораторки сдает? У него же Радон Семенович, как у нас… Лена… а можно добавки…
- Бери, бери! Понравилось? Светке только оставь, а то придет тоже голодная.
- Да, нельзя на ночь объедаться. Ты права. – Настя вздохнула, проводила взглядом кастрюльку, которую заботливая Лена поставила на диван и укутала пледом.
Настя налила горячий чай в блюдце и, старательно дуя, отпила глоток. Лена вспомнила кустодиевскую купчиху и, решив не выпендриваться, тоже налила чай в блюдце. Так они и сидели, раскрасневшиеся, за чаем, заставив стол розеточками с домашним вареньем. Варенье присылали все три семьи, и тут было чем угоститься. И из черноплодной рябины с антоновкой, и из райских яблочек, и из розовых лепестков, клубничное, малиновое, грушевое! Ой, мамочки мои! Благодать!
- Фух!!!! Прощай, талия, здравствуй, что пониже! – напившаяся чая Настена откинулась на диван, поглаживая пузико. – Лена, но Гриша прямо на лету схватывает! У него задачи не решались по «колебанию тела»…
- А что там может не получаться? – спросила, блаженно щуря глаза, Ленка. Ей тоже было хорошо после горячего чая с покупными плюшками и домашним вареньем. Не хотелось вставать, идти на кухню, мыть посуду… Может, до Светы оставить? Придет, чаю захочет…
- Вот именно! Я ему объяснила, он в формуле запутался. Я ему расписала, что эта формула физически означает – он все сразу понял и сам, понимаешь, сам решил все задачи. Почти правильно…
- Он тебе голову не морочит?
- В смысле?
- Ну, может, он прикидывается, что не знает физику, чтобы ты с ним занималась?
- А зачем ему время на это тратить? – искренно изумилась Настя.
Лена выпрямилась и изумленно посмотрела на подругу:
- Настька. Чтобы с тобой побыть.
- А зачем ему со мной… - Настя осеклась. Вопрос был явно глупый. – Нет, ну что ты, Лена!
- Он влюблен в тебя, это же очевидно!
- Ну что ты… мы просто дружим… Нет, ну ты что думаешь, он мне врет, что не знает физику, чтобы отнимать мое время?
- Настя. Да я не знаю про физику, но что он в тебя влюблен – это я знаю, - и Ленка красочно описала подпрыгивающего от радости Гришку.
- Может, он замерз? – предположила Настя.
- Настя. Может, он замерз. Может, он поступил в институт с нулевыми знаниями по основному предмету. Может, ты у нас не красотка, по которой сохнет половина парней из вашего театра и нашей группы. Все может быть. Но Гришка оказался умнее их всех, - сказала Лена, собрала посуду и пошла ее мыть. Сегодня она дежурила по кухне. А Настя осталась сидеть в задумчивости, перебирая в памяти сегодняшний урок.
- А вот я завтра проверю, как ты все запомнил, дорогой Гришечка, и устрою тебе экзамен, - решила она и отправилась спать.
