Годовщина крещения Руси в определенной степени условна. К сожалению, исторические документы не дают абсолютно точной даты официального принятия христианства Древней Русью. 988 (6496 год от сотворения мира) год запечатлен в «Повести временных лет», где сказано: «Благословен Господь Иисус Христос, который возлюбил новых людей – Русскую землю и просветил её крещением святым».

Однако те же летописные древнерусские источники указывают на то, что христианство стало распространяться на Руси значительно ранее 988 года. Археологические находки (нательные кресты) свидетельствуют, что христиане на Руси появились на несколько десятилетий раньше официального крещения. И речь идёт не только о простых русичах-христианах. И русские, и греческие источники зафиксировали принятие христианства княгиней Ольгой около 957 года. В Киеве христианский храм в честь Святого Ильи известен с 944 года.

Но важна не точность даты крещения Руси, сколько его значение. Принятие христианства в качестве государственной религии стало фундаментом нашей истории, определившим культурное и цивилизационное развитие на всем пространстве Восточной Европы. Христианство глубинно повлияло на формирование мировоззрение русского народа. Можно смело сказать: сам русский народ как единая этно-культурная общность возник благодаря христианству, а символом его духовного единства стала Святая Русь.

К концу X века под властью киевского князя Владимира были огромные территории, населенные десятками племён, не только славянскими. Все они сохраняли язычество. Владимир понимал, что Русское государство держится во многом на личной власти правителя, князя. Сильный правитель – сильная власть – сильное государство. Именно в такой власти держали Русь – полян, древлян, кривичей, словен, белых хорватов, северян, мурому – Олег, Ольга, Святослав. Но смерть сильного правителя приводила к тому, что созданное им государство «рассыпалось», наследникам приходилось заново собирать отложившиеся земли, покорять восставшие народы. Переходной период «смуты» дорого обходился Руси, ведь политическая нестабильность влекла за собой войны. А в памяти русских князей были примеры народов, которые с вершин могущества упали в прах истории. Хазарский каганат был повержен Святославом, а о временах владычества в Европе авар (русские их называли «обри») пишет автор «Повести временных лет»: «И есть притча на Руси и до сего дня: погибоша, аки обри, их же несть племени ни наследка». Конечно же, Владимир смотрел в будущее и думал о своих наследниках, о том, чтобы могущество Руси не было погублено ни внутренними распрями, ни соседями.

Владимир понимал важность веры для народа и государства. Он предпринял попытку создать свою «русскую» языческую религию, основанную на синтезе разнородных языческих божков от всех находившихся под его властью племен. Но чисто механическое соединение идолов на одном капище не могло создать религию. К тому же любая религия дарует человеку мировоззренческую картину мира. Божки славянских и неславянских племён такой единой картины не давали, а их ранжирование по иерархии принесло лишь новые ссоры и обиды между племенами, которые в летописях называли общим словом «русь» (с маленькой буквой).

Неудача с «языческим пантеоном» подталкивала к новым поискам. Летописи приводят красивые легенды о том, каким образом князь Владимир выбирал «веру», нет смысла их воспроизводить – они довольно известны. Важно то, что выбор Владимира пал именно на принятие христианства от Ромейской империи (историки назвали её Византией).

Этот выбор вовсе не случаен. Ведь по своей сути Русь при Владимире была империей, обладающей обширной территорией и заселенной разными племенами. Конечно, в управлении державой он искал примеры в близлежащих странах. Не удивительно, что его взгляд был обращен на Ромейскую империю. Своим четко выстроенным государственным аппаратом наследница Рима была абсолютным образцом, а столица империи Константинополь – своеобразной «столицей мира».

Ромейская империя наследовала и продолжила богатейшую культуру античности, распространяя её свет на другие народы. Авторитет Константинопольского патриарха в христианском мире был необыкновенно высок в Х веке, значительно выше авторитета римских пап.

Именно ориентация на Константинополь как образец для подражания привела Владимира к мысли о восприятии христианства от Ромейской империи. Принимая оттуда религию, он принимал не только веру, но и всё культурное наследие этой сверхдержавы Средневековья. И верой и культурным наследием Владимир рассчитывал соединить разноплеменную русь в единый русский народ. И мы видим, что этот расчет великого князя оказался верным: племена переплавились в едином церковном тигле и выдали в результате слиток русского народа. Христианство во многом определило мировоззрение русского народа, сформировав наши представления о судьбе, справедливости, самопожертвовании, бескорыстии, красоте.

Слиток русского народа испытал на себе многие удары: княжеские междуусобицы, нашествие орд Батыя, монгольское иго, покорение многих земель исторической Руси венграми, поляками, литовцами. На протяжении многих столетий соседи стремились раздробить и искромсать Русь. Но, не будучи политически и государственно единой, она сохраняла своё единство в вере.

Именно православная вера помогла сохранить единство русского народа, помогла ему стать на путь «собирания земель Русских». В итоге – Русь возродилась в России. А Россия окрепла настолько, что даже помогла единоверцам на Балканах сбросить турецкое ярмо. Правда, так и не сбылась мечта освободить от турецкого владычество Константинополь. Но в том, что независимость получили Румыния, Болгария, Сербия, Греция, Черногория – во многом заслуга православной России.

Примечательно, что народом и церковью, фольклором и ученостью был «выработан» мировоззренческий идеал, которого нет у западных народов: земная Русь призвана перейти в Русь вечную, неземную, в Небесный Иерусалим, в Царство Христово, в Русь – хранительницу идеи святости, истинной христианской веры. Образ Святой Руси не только сопровождал русскую историю в качестве духовного ориентира для людей, но и свидетельствовал о глубочайшей духовной насыщенности самой истории. Возможно, поэтому она, в отличие от истории Западной Европы, всегда была чревата подвигом, опиралась на подвижничество и резкие, конфликтные перемены. Образ-идеал собственной  истории стал у нас ключевым элементом личной духовности, придав нам то необщее выражение лица, что поражает в русском человеке иностранцев, что не понять рассудком и не измерить общим аршином.

Вот почему развязанная мелким интриганом Порошенко религиозная война не сопоставима с известными религиозными войнами на Западе. Это не просто война за владение независимой церковью, собственными чиновниками в рясах и соответствующим пропагандистским багажом, это – бесовщина, цель которой – разрушить духовность нашей истории с ее неповторимым лицом, обгадить идеал Святой Руси, продемонстрировав его несостоятельность. Как торгаш и ничтожество, он по собственной воле никогда бы не рискнул превзойти Герострата, чье имя стало нарицательным. Порошенко – всего лишь винтик в механизме антиистории, антидуховности, расчеловечивающем человека, который запущен хозяевами этого дьявольского устройства. Остается надеяться, что он не перекрутит ни высших иерархов православия, ни народ Украины. А нам, как прежде, надо хранить Святую Русь.