После начала пандемии структура страхов в обществе радикально не поменялась, по-прежнему на первом месте не вымирание россиян, чего можно было бы ожидать, а все те же социальные проблемы: экологические, проблемы неравенства, несправедливости и коррупции.
Поляризация в отношении коронавируса определяется прежде всего тревогой и чувством невозможности повлиять на ситуацию. На этом фоне власти сами периодически вынуждены нажимать на кнопку «запугивания» людей, чтобы побудить их носить маски, вакцинироваться. Но у тех, кто не уверен в эффективности принимаемых мер, это не вызывает желания им следовать, напротив, усиливаются психологические защиты: недооценка риска, конспирологические теории. Дальше запускаются когнитивные механизмы: если я принял какую-то позицию, то мне будет легче обратить внимание на ту информацию, которая подтверждает мое мнение, и чем больше меня будут пытаться переубедить, тем сильнее я буду этого мнения придерживаться.
В основе веры в конспирологические теории лежит наше стремление компенсировать потерю контроля над ситуацией. История пандемий неизменно связана с социальными конфликтами — мы везде обнаружим охоту на ведьм, суеверия, которые связывают заболевание с происками темных сил. Пытаясь восстановить осмысленную картину мира, мы защищаем себя верой в то, что знаем, кто виноват. Знаем, что это случилось в связи с преступными действиями какой-то группы людей.
Когда человек находит объяснение, пусть абсолютно антинаучное, он поднимает свою самооценку, возвращает себе контроль над ситуацией, а окружающему миру — осмысленность и предсказуемость. Вне зависимости от уровня образования мы все уязвимы, и человек найдет такую конструкцию, которая сделает для него ту или иную конспирологическую теорию непротиворечивой. Так он вновь находит точку опоры, получает эмоциональную поддержку со стороны других таких же последователей теории заговора.
Анализ конспирологических теорий нам показывает, что если человек верит в одну, то с высокой вероятностью он поверит и в другую. Это своего рода синдром. И когда большинство не верят официальным версиям событий, это создает почву для веры в совершенно фантастические версии.
Исследование среди американцев в начале пандемии показало, что представление о коронавирусе как биологическом оружии повышало готовность людей соблюдать санитарно-эпидемиологические требования.
Приглашения на экскурсию в красную зону малоэффективны. На такие приглашения откликнутся только убежденные антипрививочники, стремящиеся сделать свою позицию публичной. В результате усиливается поляризация мнений, и публике запоминаются именно аргументы противников вакцинации, а не доводы врачей.
Большой вклад в недоверие к вакцинам вносят противоречия в позиции экспертов. Более 70% горожан согласны с тем, что в нашей стране эксперты высказывают по поводу вакцинации прямо противоположные суждения. Наука развивается, поэтому различия в мнениях неизбежны. Но важно, чтобы эксперты могли определить круг вопросов, в ответах на которые они сходятся, и вместе отстаивать согласованную точку зрения.
И самое главное: основанием для диалога не может быть задача привить всю Россию в ближайшие недели. Требуя от колеблющихся немедленных действий, мы усиливаем сопротивление и раскол в обществе. Основанием для сближения позиций может быть долгосрочное будущее.
Самой по себе вакцинации недостаточно, ее нужно рассматривать как часть системы защиты общества от пандемий на десятилетия вперед. Важно объяснить, что коронавирус — это на всю жизнь, это нужно принять, учесть все риски и построить гибкую систему общественного договора. Переключить фокус с того, как скоро нужно уколоться конкретному человеку, на то, как мы будем жить дальше.
Завлабораторией социальной и экономической психологии в Институте психологии РАН Тимофей Нестик