Ничто так не утомляет, как ожидание войны, которая начнётся во-вот, но никак не начинается. Если кулак сжать изо всех сил, но долго им не бить, пальцы разжимаются, рука устаёт, собранные в комок силы растекаются. Усталость наступает тем сильнее, чем дольше пытаться удержать концентрацию сил, которым так и не находится приложения.
Резун, один из самых известных советских предателей, однажды писал, что с мобилизацией нельзя шутить. Начав её, надо переходить к войне. Так оно и есть. Этот велосипед должен постоянно ехать, иначе он упадёт. Сконцентрировав войска, нельзя их распустить, сказав просто: «Массовка свободна, всем спасибо». Подготовив и взвинтив военный психоз населения, нельзя бросить этот кипящий котёл и отойти в сторону. Начнутся процессы распада системы управления.
Потому мобилизацию или имитируют, не доводя до необратимой фазы, или не начинают вовсе. На Украине военной мобилизации нет. Есть мобилизация психическая, перманентная, вялотекущая. Она плоха тем, что её мотивация перегорает, если не находит приложения в войне.
Нельзя постоянно готовиться к войне и не начинать её. Нельзя годами жить дома в обмундировании и ложиться спать, не снимая сапог и оружия. Хочется один раз поспать по-человечески.
Выражается это в утрате веры в идеологию. Начинается цинизм, безверие, приходит поколение, которое глумится над прежними ценностями. Для него вся мобилизация выглядит цирком, а те, кто в неё верят – идиотами, лишающими себя возможности жить счастливо здесь и сейчас. Во врага уже не верят, устали его ждать, и главное, не верят в победу.
Не верят ни во что, кроме распада. «Вы не верите в перспективу?» – спросил Штирлиц полковника в вагоне. «Я верю с в перспективу. В перспективу скорой гибели», – ответил полковник и напился. А наутро был благодарен Штирлицу, что тот не выдал его гестапо.
Радикальная идейная Украина всё больше превращается в этого коллективного полковника. В ядре пока бурлят страсти, но на периферии начинаются процессы усталости. Вообще все процессы распада начинаются с периферии. Именно там вызревают «Уставшие от КПСС», которые потом выдвигают своих Горбачёвых. Процесс пожрал сам себя. Это видно в примерах истории, у человечества нет опыта, которым оно раньше не переболело. Че-Гевары непременно переходят из лесов на майки, становятся попсой. Время пламенных революционеров кончается, им нигде не рады.
Проблема Украины в том, что на неё никак не нападает Россия, и её никак не берут в Европу. Уходят смыслы. Всё застыло и зацементировалось. Порошенко почувствовал этот процесс и всеми силами ему сопротивлялся, устраивая провокации. Зеленский уже криком кричит о помощи, он видит, что распад мобилизации приобретает необратимый характер.
Ещё 8 лет, и придёт поколение циников, презирающих то, за что гибли на Майдане и после него. Ухмыльнутся усмешкой горькою обманутого сына над промотавшимся отцом. «Перестаньте мне петь про вашу Европу!», – скажут они. «Европа нас предала, обманула, поманила и бросила. Она обнимается с Россией, мы оказались в дураках!».
Продолжение будет простым: «Это вы дураки. А мы не желаем!», – на этом будет строиться конфликт поколений на Украине. Их трагедия будет трагедией душ, застрявших между небом и землёй. Ни в Европу, ни к России. Ещё 30 лет – и завершится смена поколений на тех, кто не видит выхода из создавшегося положения. Как генерал в вагоне Штирлица.
Это будут те, кто уже не верит ни в украинскую, ни в европейскую, ни в русскую идею. Люди, которым больше нет повода дальше жить вместе. Олигархи продолжат накачивать их идейно, но целевая аудитория вымрет, как вымерла она в СССР. Всё протухло, и начался распад. Труп будет вечно в реанимации, некроз тканей идёт, а умереть не дают. И жить невозможно. Кто мог – эмигрировал. А кто не может, тем как?
Растёт число тех, кто отгораживается от политики. Ищет себя в быту, который вечно труден. Не верят ни во врага, ни в друга. Все осточертели. Депопуляция усилится в разы. Если Россия так и не нападёт, всё будет кончено.