– Я позавчера спрашиваю этого каналью, доктора Курицького, он, извольте ли видеть, разучился говорить по-русски с ноября прошлого года. Был Курицкий, а стал Курицький… Так вот спрашиваю: как по-украински «кот»? Он отвечает «кит». Спрашиваю: «А как кит?» А он остановился, вытаращил глаза и молчит. И теперь не кланяется.
М.А.Булгаков, «Белая гвардия».
1.
Пасмурный день.
Жёлто-синий закат.
Киев туманом
Реформы объят.
В каждом углу
Может встретиться враг.
Враг говорящий,
Живущий не так.
– Ну-ка, не прятаться
Просим, панове!
Будет проверка
Державности мовы!
– Кумэ, ударь-ка
Прикладом в ту дверь!
Нет ли там русскоязычных,
Проверь!
2.
Вдоль по Крещатику
Ходит патруль.
Те, кто в учёбе
Когда-то был нуль.
Кто отовсюду был изгнан
Со свистом,
Сделался «мовным» теперь
Активистом.
– Стой, пан прохожий
С москальскою рожей!
Что? Захотел
Мимо нас прошмыгнуть?
Думал по-русски?!
– Да что вы! Отнюдь!
Это «отнюдь»
Стало сущим хоррором:
– Хлопцы, давайте
Его к прокурору!
Хлопнули дверцы
Машины в тумане –
Город в реформе,
Как-будто в капкане.
3.
– А цэ, хто такий?!
(Круглый хвост как вопрос)
– Того москалюги,
Наверное, пёс!
– Слухай, собачка,
Кажи без обману,
Як тебе звать?
По-москальски, Полканом?
Или ты правильный
Пёсик Сирко?
Лает собака, и лай далеко
Ветер уносит.
«Гав-гав» да «гав-гав».
– Не нарушайте, гав-гав,
Моих прав!
– Лай себе, пёсик,
Не бойся кутузки!
Только не гавкай нам, с..ка,
По-русски!
4.
Вдруг из окошка
Послышались крики.
Тени мелькают
И блики, и лики.
– Друже, Мыкола,
А що цэ в нас тут?
– Памяти нации
Здесь институт.
Разом патруль
Прилепился к окну!
Глянули внутрь,
Ого-го! Ну и ну!
Это покруче любого
Зверинца!
Рядом на койках
Лежат украинцы.
Доктор Вятрович
Им вскрыл черепа.
Вставил программу,
А там про УПА
Голосом нудным
Читает Забужко.
В схроне оргазм
Воспевает старушка.
Рядом Шкиряк, Парубий
И Супрун.
С ними Билецкий –
Фашист и шалун.
С ними министр освиты
Гриневич.
Тень от маразма
Мелькает за нею,
Гимны реформе
Поют невпопад:
«Через четыре года
Здесь будет город-ад!»
5.
Снова идут патрулём.
Мимо школы
Трудно отряду
Пройти без прикола.
«Нації слава у нашій странє!» -
Пишут какашкой
Они на стене.
Русскою школа была
До реформы.
Ныне, довольно упитан,
Раскормлен,
В бронзе у входа поставлен
«Пысьменник».
Тот, что Адольфу кричал
Откровенно:
«Славный наш фюрер,
Желаем побед!» -
Главный редактор
Сортирных газет.
В Киеве «Слава!»
Кричал оккупации…
– Стойте же! Стойте!
Чего вам бояться!
Прапором машут
Большим жёлто-синим.
– Дайте ребёнка нам
Обукраинить!
Но мать, молдаванка,
И папа, мадьяр,
Бегут будто где-то
Случился пожар!
И прячут сыночка,
И прячут мальчишку,
И русские книжки,
Венгерские книжки
Суют на бегу
Пацанёнку в рюкзак.
– Нельзя с нами так!
Наш язык не пустяк!
Мы письма направим
Наверх, президенту!
– Кому? Президенту?!
Дурдома клиенты!
6.
А рядом тот самый
Гарант и отец.
Предчувствуя близкий
Режима конец,
Весь красный от слёз
И сердечной натуги.
Поведал он сон
Своей верной супруге:
– Как страшно!
Родная моя Украина
В порыве едином
Стремится к вершинам,
Мечтает стать моно,
Лишь моноэтничной,
И тут этот сон!
Да такой необычный!
Иду вдоль Кремля
Шагом крайне неровным
И песню пою: «Вечера…подмосковны!»
Повсюду берёзки,
Медведь с балалайкой,
И плачу я, плачу!
Слеза без утайки
Течёт и течёт мне на шарф,
На пальтишко.
И Путин навстречу:
«Вернулся, братишка?»
Супруга в испуге:
– Ты болен, Петруша!
Позволь мне такое
Не знать и не слушать.
Ты должен лечиться!
Я верю в судьбу.
Сейчас позвоню
Докторам в СБУ…
7.
А где-то, а где-то
Судили поэта.
За то, что лучом
Попытался быть света,
За то, что не принял он
Укрототальность,
Не веря в Забужкину
Сверхгениальность.
Доставил патруль его
Прямо на суд.
Но сделалось вдруг
Невозможное тут!
Упрямо поднявшись,
Сказал подсудимый:
– Я должен прочесть,
Это необходимо…
И строчки иного
Большого Поэта
Прочёл. Вы, конечно же,
Помните это:
«На холмах Грузии лежит ночная мгла.
Шумит Арагва предо мною.
Мне грустно и легко, печаль моя светла,
Печаль моя полна тобою…»
Поэт не закончил
Последнего слова,
А укродержавы
Тряхнуло основы!
Вокруг всё скукожилось,
Всё задрожало.
Как-будто змеи
Было вырвано жало,
Как-будто из куклы
Был выпущен воздух.
И Пушкина голос,
Весёлый и грозный,
Как птица взлетел
Над Украйной-страною:
– Здесь всё наше общее,
Наше родное!
И правда разрушила
Гнусный обман,
И мигом исчез
Жёлто-синий туман.
И рухнула гниль,
Что смотрела так гордо.
А с нею – безумные укрореформы…
Друзья! Я скажу
То, что, в общем, не ново:
– Врагу не убить
Наше русское слово!