Но ты исторгнул извращенье:

Как можно люто ненавидеть

Серпа и молота скрещенье?!

Серп означает труд крестьянский,

А молот – символ индустрии,

Но ты презрением дворянским

Пнул их во тьму психиатрии

И буркнул едко, что уродлив

Герб убиенного Союза,-

Но ты же был к нему угодлив

И видел в нем сплошные плюсы,

Когда имел повсюду льготы

И утопал в любви народной,

И все широты и долготы

Страны огромной были родны!

Ведь этот герб тебе позволил

Стать образованным бесплатно,

А ты его в словах затроллил

И обозвал неадекватным;

Затем сказал, что были люди

В те времена намного лучше.

Зачем же ты, рядясь в иуду,

Охаял герб их, мир несущий?

Тебя сердечно звали Буба,

А ты, подобно дуралею,

Внезапно рухнувшему с дуба,

Такую выдал ахинею!

Тебя встречали пирогами

Во всех обителях Союза.

А ты что сделал? Испоганил

И разорвал святые узы.

Влюблен в бандеровские рожи,

Ты потерял ориентиры

И сожалеешь, что не можешь

Взрывать донбасские квартиры.

В том интервью для Дойче Велле

Неумной дочери Немцова

Ты должен был закрыть все щели

И от стыда сгореть пунцово.

Твой слог тебе беду накличет:

Ведь, извергая лишь миазмы,

Твое безумие граничит

С последней стадией маразма.

«Мои года – моё богатство»,-

Ты пел, не будучи фразёром,

Но стали ныне в ренегатстве

Твои слова твоим позором.

Сидел бы тихо и не вякал

В своем запутавшемся граде,

Но ты на прошлое набрякал

В угоду западным тирадам

И в унисон ума калекам,

И наслаждаешься абсурдом…

Ты был любимым человеком,

Пока не сделался манкуртом.

Питая в мозге амнезию,

Ты посчитал достойным плюнуть

В Союз Советский и в Россию,

Решив ей так свинью подсунуть.

Ты был бескрайне уважаем

И был в сердца улыбкой вколот,

Теперь же стал необожаем,

Изгадив злостно серп и молот.

Чего же ты не отказался

От премий, фильмов и регалий,

А лицемерно подвизался

На ниве красных фестивалей?

Коль ненавидел герб советский,

Что ж ты молчал о том змеисто

И вел себя вполне клевретски,

Бахвалясь Знаком от чекистов?

Ты ликовал, когда распался

Союз, историей великий,

И так с друзьями «нализался»,

Что не вязал наутро лыка.

Всё в мире может раздробиться,

Но так злорадствовать негоже.

В тебя, несчастный Кикабидзе,

Проникли дьяволы, похоже.

Когда аланов и абхазов

Грузины яростно крошили,

Стоял ты в пафосном экстазе

Плечом к плечу с Саакашвили.

Не осудил ты те убийства,

Но отказался от России

И углубляешься в витийства

В манере якобы мессии.

Но правда есть на свете белом

И есть возмездие вахтангам:

Любое пакостное дело

Имеет свойство бумеранга.

И все ж – за прошлые заслуги,

За роли яркие и песни –

Тебе простятся эти глюки,

Коль перестанешь быть нелестным.

Нет перспектив лучам в подвале,

Где бродят мыши осовело.

Живи и здравствуй, генацвале,

В своем заблудшем Сакартвело*.

*Сакартвело – так грузины называют свою страну.

БАХТИЁР ИРМУХАМЕДОВ